Рутинёр. Павел Корнев

с шулерами в карты не играть…

      – Да говори уже! – досадливо поморщился я.

      – Говорю-говорю, – фыркнул Микаэль, забираясь в седло. – Слух пошёл, будто девиц похищали и убивали школяры-солнцепоклонники, вот горожане и взбеленились.

      – Даже так? – хмыкнул я. – Красиво!

      – Не знаю – не знаю, – покачал головой маэстро Салазар. – Как по мне – перебор.

      Я кивнул. Слухи об ужасающих преступлениях сектантов наилучшим образом отвлекали внимание от служанки Адалинды, вот только ситуация могла в любой момент выйти из-под контроля. Если толпа решится на штурм отделения Вселенской комиссии, крови прольётся столько, что сеньора Белладонна вылетит в отставку быстрее пробки из бутылки игристого вина.

      Микаэль, впрочем, моих опасений не разделил.

      – Сегодня толпе бросят кость, – сообщил он. – Та парочка, которую задержали мы с тобой, пошла в отказ, их будут судить. А вот дурачок, хлебнувший отравы, окончательно рехнулся и только и делает, что твердит о величии солнца. Его виновность признана очевидной, казнь состоится этим вечером. Так говорят.

      Я потёр переносицу.

      – Подожди, а чего тогда бузят подмастерья?

      – Простая арифметика, Филипп, – рассмеялся бретёр. – Арестантов трое, казнят только одного. Люди недовольный и подозревают, что Вселенская комиссия выгораживает своих. Вроде, кто-то из коллег не от большого ума заикнулся об их непричастности к убийствам девиц.

      – Ситуация… – протянул я и взглянул на небо. Солнце начинало понемногу клониться к закату, и было совершенно непонятно, почему казнь назначили на столь поздний час. Хотя, с другой стороны, вполне логично сжечь солнцепоклонника именно после заката, дабы лишить смерть язычника символичности и убрать малейший намёк на жертвенность.

      – Что будем делать? – спросил Микаэль.

      – Костёр запалят на Червонной площади? – предположил я.

      – Бери выше! – рассмеялся маэстро Салазар. – Эшафот сколотили перед кафедральным собором! – он задумчиво покрутил ус. – Желаешь почтить своим присутствием казнь?

      – Желаю. Только надо как-то убить время.

      Микаэль кивнул и выдал двустишие:

      Клинок, вино и женщина – священная триада,

      Чего ещё желать мне? Мне большего не надо!

      Я усмехнулся.

      – Обойдёмся сегодня без женщин.

      – А вина вдосталь и в подвалах маркизы, – добавил бретёр и прищёлкнул пальцами. – Слушай, Филипп! Блондин показал мне один чудесный оружейный магазинчик. Туда как в музей ходить можно!

      – Поехали!

      Микаэль оказался совершенно прав – ассортимент лавки и в самом деле вызывал завистливое уважение, перемежаемое откровенным восхищением. Помимо разных образчиков клинкового оружия, там были представлены и арбалеты с мушкетами, и даже пистоли, вот у завешенной ими стены я и застрял, поскольку моя видавшая виды пара смотрелась на фоне всего этого великолепия откровенно бледно. Впрочем,