В городе святого Петра. Николай Коняев

доспехами, двигались выстроившиеся «свиньей» рыцари.

      Их было много, до зубов вооруженных, закованных в несокрушимые доспехи врагов…

      Слишком много…

      Но не дрогнуло сердце молодого князя.

      – Рассуди, Господи, спор мой с этим высокомерным народом! – воскликнул он. – Помоги мне, как помог Ты прадеду моему Ярославу победить окаянного Святополка!

      А железный клин уже рассёк рать Александра Невского.

      Но ни страха, ни паники не возникло в русских дружинах. Смыкались ряды ратников, ощетиниваясь уже обагрёнными кровью врагов копьями.

      С трёх сторон теперь окружали русские немцев, и тут – это мгновение и выжидал князь, совершивший обходной маневр! – он ударил в тыл немецкой свинье.

      Этого рыцари не ожидали, и паника, которую надеялись посеять они у русских, теперь охватила их войско.

      Смешались стройные ряды рыцарей.

      Началась ужасная сеча. Не слышно стало криков людей от лязганья мечей и треска ломающихся копий[7].

      Словно небесная гроза загрохотала над заалевшей от крови ледяной равниной…

      Очевидцы свидетельствовали, что видели «полки Божии на воздусе пришедшима» на помощь Александру Невскому.

      Разгром был полным и решительным.

      Всё озеро оказалось усеяно трупами немцев.

      Толпы пленных рыцарей, ещё вчера грозивших «взять его руками», привёл Александр Невский в Псков.

      Силы Ливонского ордена были сломлены. Бесповоротно признавая свое поражение, рыцари ордена писали: «Что мы захватили мечом, от того отступаем»…

      4

      Великое торжество было во Пскове!

      Но представим слово летописцу, живому свидетелю, ибо он точнее передаёт ощущения, охватившие тогда всех русских людей…

      «И возратися князь Олександр с победою славною. И бяше множество полоненых в полку его, и ведяху их босы подле коней, тех, кто называл себя «божии рыцари».

      И яко же приближися князь к граду Плескову[8], игумени же и попове в ризах со кресты и весь народ сретоша его пред градом, воздавая хвалу Богови и славу князю Олександру, поюще песнь:

      – Пособивый, Господи, кроткому Давиду победита иноплеменники, и верному князю нашему помог Ты оружием крестным освободити град Плесков от иноязычних…

      И дальше словно бы срывается в волнении голос очевидца. Словно бы забывая об описании встречи князя, обращается он к псковичам:

      «О, неразумные псковичи! Если забудете об этом и до правнуков Александровых, то уподобитесь тем иудеям, которых накормил Господь в пустыне и которые обо всем этом забыли, как забыли и Бога, освободившего их из египетской неволи!»

      5

      И разве только к ликующим псковичам, вышедшим встретить святого князя, обращён голос летописца?

      Конечно же, нет…

      Он обращён ко всей России…

      И к той, что захлебывалась в крови татарского нашествия, и к той, которая будет потом в другие века, и к той, в которой живём сейчас мы с вами…

      Александр Невский переставал

7

«И бысть сеча зельна на немцы и на чудь, – говорит житие Александра Невского, – и треск велик от копей ломания и звук страшен от мечнаго сечения… и не бе видети леду: покрыло бо ся кровию».

8

Пскову.