Живи, Донбасс!. Дмитрий Казаков

же здесь, на родине. На Макеевском трубно-механическом заводе. Из железобетона и гранита. Значит – тоже огнеупорные!

      И лежат под мемориалом две сотни неизвестных воинов. Прорвавшие оборону Миус-фронта и овладевшие высотой. Положившие начало освобождению Донбасса. Сто тридцать два были захоронены после войны. Останки ещё восьмидесяти найдут уже после разрушения комплекса.

      – Мы встанем, – отвечали они. – Встанем снова. Насмерть. А как иначе?

      – И мы встанем, – раздались другие голоса. И ещё… и ещё…

      – А про нас забыли?

      Это услышали про беду воины, павшие в битве на Калке. И пришли из дальней тьмы.

      – А мене чи візьмете? Чи прокленете?

      – А это кто ещё?

      – Та Сава ж я, казак, тезка Могили нашої. А це брат мій, Леонтій. Ми звідси татар відганяли! А тепер…

      – Что ж, Сава, братья-то твои творят? Казаки запорожские?

      – Та які ж то запорожці, тьху на них! Коли ж то запорожці на своїх йшли?

      С каким восторгом читали мы когда-то про подвиги казаков! И гордились братством украинского и российского казачества.

      Оказалось, мы – небратья. А когда-то на тот же мемориал вместе и средства собирали, и проектировали его.

      Ну, если уж и Сава…

      Да и не только Сава. В темноте замелькали уж вовсе немыслимые тени.

      Скифы! Скифы всё же пришли! И ведунья стоит впереди всех, с зеркалом в руках. Наша ведь, макеевская.

      – Мы в убежище пошли! – кричал в это время Его сын сестре по телефону. – Гладковку бомбят!

      Из трубки выло и грохотало.

      – Ой, Сашенька, иди скорее!

      В те дни серьёзно пострадает Краеведческий музей. Обрушится крыша левого крыла, повредив чучело мамонта. Погибнут многие экспонаты. Чудом выживет Рыжий – кот, общий любимец, и с тех пор будет носить под шкурой осколки, которые ветеринары побоятся удалять.

      Кота-то за что? Сепаратист?

      И хотя переходила высота несколько раз из рук в руки, но ополченцы пошли вперёд. И закрепились окончательно. Как мало их осталось после многочасового боя! А они, пользуясь чудом сохранившейся мобильной связью, вызывали и вызывали огонь на себя. Чтобы не дать врагу подняться по склону. Иногда и не разобрать было, чьи снаряды рядом ложатся – свои или вражеские.

      Но мелькали рядом тени и отводили снаряды от воинов. Сколько могли. Насколько хватало их призрачных сил. Падали гранитные плиты, крошился железобетон, а люди стояли. И продолжали призывать огонь.

      Неожиданно пришлось павшим столкнуться ещё с одной напастью. Рядом с осаждавшими высоту замелькали совсем другие тени – чёрные, липкие. Потому что эта земля хранила кости не только защитников, но и захватчиков. Тех, кто пришёл, неся смерть и злобу, и остался гнить в забвении.

      Вылез из могилы фашизм, протянул свои жадные щупальца в умы и души. Долго ждал и дождался…

      Пришлось призрачному воинству отвлекаться, отбивая атаки чёрных теней. Правда, сил у тех было не так много – слишком уж прогнившими оказались эти души.

      И