Мы, домовые. Далия Трускиновская

отсюда подальше. Но внес поправку.

      – Жену лучше везти с собой. Там еще неизвестно, сыщешь или нет, а так – она завсегда под боком. И семейного везде лучше примут. Видят – домовой основательный, на хорошее место определят.

      Проповедовать о пользе жены Ермил мог долго – а толку что? Все равно дед Мартын Фомич о внуковой семейной жизни и слышать бы не пожелал…

      Поэтому Тришка, услыхав странное Никишкино сообщение, первым делом обрадовался.

      – Вот и ладно! – воскликнул он. – Я-то не против, была бы невеста согласна.

      – Да ты ее хоть раз видел?

      – А что, нужно?

      Тришкина мать суженого только за свадебным столом увидала – и ничего, живут дружно. Ей перед свадьбой нарочно посланные родственники донесли, каково у него хозяйство, как содержит, сколько добра и припасов. Она еще покапризничала – кровать хотела с мягкой перинкой, да еще дома к черносливу пристрастилась – так чтобы на новом месте запас чернослива ее ожидал. Сделали по ее слову – она и пошла замуж довольная.

      Тришкиному отцу тоже хватило того, что про невесту рассказали. Хозяйственная, не крикливая, и роспись приданого длинная, пока сваха наизусть выпалила – взмокла. Он только желал, чтобы супруга была в масть, чуть с рыжинкой. Ну так на то есть порошок из травы, хной называется. Была ему к свадьбе эта самая рыжинка! Ну а потом как-то обтерпелся и с естественной супругиной мастью.

      – Ох, ну ты и дурень…

      Тришка застыл с разинутым ртом.

      – А чего на нее смотреть? – неуверенно сказал, когда очухался. – Домовиха – она домовиха и есть… Мой батя женился не глядя – так что же, и он – дурень?

      – Он на твоей мамке женился, а ты на ком собрался?

      Никишкина логика заставила Тришку вдругорядь разинуть рот. Автомобильный вроде и был прав – но на ум не брело, как же ему, поганцу, возразить?

      – Так домовиха же… – другого довода у Тришки не нашлось.

      – Домовиха! Как же! Во-первых, не домовиха, а подвальная. Батьки Досифея дочка. Во-вторых, девка она порченая.

      – Это как?

      – А так. Гуляет. Вот ты у батьки Досифея ночевать укладывался – она дома была?

      – Не было, – согласился Тришка.

      – Только к утру заявится, – авторитетно заявил автомобильный. – И, думаешь, трезвая?

      – Кто, домовиха – нетрезвая? – это в Тришкиной башке никак не совмещалось.

      – Подвальная! И курит к тому же. Ее тут все уже знают, ей жениха не найти. Свахи этот подвал за три версты обходят. Даже если какая дурочка придет принюхаться – соседи ее просветят. А тут ты заявился! Вот он я – берите меня голыми руками! Конечно, батька Досифей и не чает, как за тебя свое сокровище сбыть. И Панкратий Дорофеевич ему помогать собрался. Они сообразили, что ты хорошего рода, только простоват, вот и взялись за работу!

      – Так что же теперь? – спросил потрясенный таком предательством Тришка.

      – А что пожелаешь! Хочешь – возвращайся к Досифею, жди, пока суженая с гулянок прибредет. Но я бы на твоем месте…

      Тут автомобильный прислушался.

      – Замок