Персидский джид. Далия Трускиновская

выведет к нижнему ярусу башни!

      Но между ярыжками и свободой оказалась дверь из толстых досок.

      – Ну, тут мы с тобой и отдадим Богу душу, – мрачно изрек Мирон.

      Он остался внизу, светил, сунув руку с факелом в нишу, и обещал Стеньке за его мысль спрятаться в погребе всякие напасти – и огромных, больше кошки, крыс, и падение на голову потревоженных камней, и смерть без покаяния…

      Стенька в отчаянии навалился всем телом на дверь. Ему показалось, что дверь чуть подалась, самую малую чуточку…

      Тогда он достал засапожник и стал тыкать в щель примерно в том месте, где мог бы быть замок. Засапожник препятствия не встречал, Стенька на всякий случай проверил щель сверху донизу, и лишь на уровне колен острие стало упираться в какую-то дрянь. О чем он и доложил Мирону.

      – Коли десять лет в подвале полов не подметать, они на вершок точно вырастут! А там, поди, с аршин грязи накопилось, – обнадежил Мирон. – Да еще утоптанной!

      Стенька еще поскреб засапожником, пытаясь расширить щель, и вдруг замер.

      Не ухом, нет, а чем-то иным, внутри головы, он уловил шум. Что-то происходило за дверью, и кроме того…

      – Эй, Мирон! Убирайся с факелом прочь!..

      – Ты с ума съехал, что ли?

      – Беги в тот ход, откуда мы вышли, забейся поглубже!.. И тихо!..

      Мирон исчез, оставив его в потемках.

      Теперь Стенька не только услышал, но и увидел то, что могло привести их обоих к спасению. Дверная щель чуть светилась. А шум дополнился еще и голосами.

      – Нет, там нам делать нечего, с той стороны – Красная площадь, – сказал совсем близко молодой мужской голос.

      – А коли тут еще нижний ярус есть? – спросил женский, тоже молодой. – А из него можно выйти к большому ходу?

      – Коли нижний ярус, так это ход между Набатной и Константино-Еленинской. Если он только вообще когда-то был…

      – Должен быть! – уверенно заявил женский голос. – Ну-ка, толкнись…

      С той стороны кто-то принялся возиться с дверью.

      – Крепко ж ее заколодило!.. Глянь – палки толстой тут нет?

      – Древко от бердыша сгодится? – деловито спросила неведомая женка.

      – Коли толстое – сгодится.

      Дверь затрепетала – с той стороны несколько раз ударили древком куда-то вниз.

      – Пусти-ка, – потребовала женка. – Крепко взялся?

      – А ты?

      – И я. Ну, с Богом!.. И-их! И-их!

      Внутренне ликуя, Стенька спустился чуть пониже.

      Щель стала снизу вверх шириться. Тут лишь он понял свою ошибку – не слой грязи мешал ему, а еще одна ступенька, и, кроме того, дверь отворялась на лестницу. А что заколодило – иначе и быть не могло, ее, поди, лет сто не шевелили!

      Тем двоим, что орудовали древком от бердыша, удалось преодолеть те мертвые точки, в которых отсыревшая дверь едва ли не срослась с камнем. Это произошло внезапно, Стенька, чтобы не схлопотать древком, шагнул еще вниз и промахнулся – нога пошла мимо ступеньки и, хватаясь за воздух, он выронил засапожник. Сперва раздался звон ножа о камень, а потом – и шум от