Персидский джид. Далия Трускиновская

прикрикнул на него Мирон и вдруг, поняв всю глупость своего страха, рассмеялся. Кто бы их, двух переносчиков сомнительного известия, тут услышал?

      А о том, что боярин более десяти лет назад во время бунта из Кремля загадочно сгинул, а в Замоскворечье вдруг объявился, многие знали. Пришел за боярином в Кремль возмущенный московский народ, требовал от государя, чтобы выдал на расправу своего чересчур хитромудрого воспитателя, чей совет поднять налог на соль всем вышел боком. А боярин возьми да и пропади. Потом так же внезапно в Кремле объявился. Вот и разумей как знаешь…

      Прихватив побольше луба для факела, они спустились в нижний ярус погреба и поняли, что от него толку мало. Выложен белым камнем, свод круглый, а посередке – дыра в полу, куда ведет – неведомо…

      – Нет, Мироша, это не то что до поляков – это, поди, и до царя Ивана строили, – почесав в затылке, молвил Стенька. – Колодец, что ли? Неужто сюда, в такую глубь, за водой лазали?

      – В осадном сидении и не туда за водой полезешь…

      Мирон опустился на колени, заглянул в дыру.

      – Колодец, да не простой! Гляди – ступеньки!

      – И точно!

      Они переглянулись – кому-то следовало лезть…

      Стенька вздохнул – он был моложе, крепче, ловкостью Бог не обидел. Перекрестился и спустил ноги вниз.

      Дыра была неширока, для спуска удобна – позволяла в стенки руками упираться. Ярыжка спускался осторожно – правой ногой ступень внизу нашарит, подошву надежно установит, потом туда же левую перенесет, постоит – и опять правой ногой вперед. Одна беда – треклятые ступени чуть ли не в аршин высотой. Ну, не аршин – так три четверти точно.

      Мирон сверху то молился вслух, то советы давал – бережнее, мол, да без суеты, мол, да не поскользнись, да не рухни!

      Стеньке уже казалось, что он так всю жизнь будет ползти вниз, в глубину, которая освещалась факелом все хуже и хуже. Но рука, которой он ткнул в стену, собираясь опереться, сорвалась с неожиданного края, попала в пустоту, и он чуть не рухнул со ступеней.

      Как удержался – одному Господу ведомо…

      Ощупав опасное место, Стенька понял – тут начинается еще один лаз, а свод его выложен тесаным камнем.

      Колодец уходил вниз, в опасную глубину, лаз же был довольно широк и внушал надежду.

      – Полезай за мной, Мирон! – крикнул Стенька. – Я еще нору сыскал!

      – Да как же я полезу? – чуть не плача, осведомился Мирон. – Кто мне светить будет? Тебе-то хорошо – я тебе светил! А мне кто?!

      Долго думали, как делу пособить, наконец догадались – воткнуть факел так, чтобы сам освещал колодец, а внизу заново разжечь огонь и смастерить новый факел. Пришлось Мирону карабкаться вверх за другой палкой, а Стеньке – терпеливо ждать.

      Кругленькому Мирону спускаться было не в пример труднее, чем Стеньке, однако и он одолел каменную лестницу.

      Ход, который начинался от стенки колодца, был прямой, почти в человеческий рост. То есть Мирону – еще ничего, а Стенька пригибался, и это очень его обременяло.

      – Да