Щит и меч. Вадим Кожевников

меня здорово выпотрошили, – пожаловался Папке.

      – Что-нибудь ценное?

      – А ты как думал! – Вдруг рассердился и произнес со стоном: – Я полагаю, у них на тайники особый нюх. – Заявил с торжеством: – Но я их все-таки провел. Этот, в тирольской шляпе, оказался настоящим другом. Перед тем как меня стали детально обследовать, я попросил его подержать мой карманный молитвенник. Сказал, что не желаю, чтобы священной книги касались руки атеистов.

      – Ну что за щепетильность!

      Папке хитро сощурился и объявил:

      – Эта книжица для меня дороже всякого Священного Писания. – И, вынув маленькую книгу в черном кожаном переплете, нежно погладил ее.

      – В таком случае, – осуждающе объявил Вайс, – вы поступили неосмотрительно, оставляя ее незнакомому лицу.

      – Правильно, – согласился Папке. – Что ж, если не было другого выхода… Но мой расчет был чрезвычайно тонким, и этот, в тирольской шляпе, мгновенно разделил мои чувства.

      «Ну еще бы! – подумал Вайс. – Бруно давно тебя понял. И можешь быть спокойным, твой молитвенник он не оставил без внимания».

      – Я благодарен тебе за услугу, – сказал Папке.

      – Я сейчас принесу чемодан.

      – Возьми свой саквояж.

      – Надеюсь, все в порядке? – спросил Вайс.

      – А у тебя в нем что-нибудь такое?

      – Возможно, – сказал Вайс и, улыбнувшись, объяснил: – Кое-какие сувениры для будущих друзей.

      Видно было, Папке тревожил этот вопрос, и Вайс понял, что тот не обследовал его саквояжа, значит, Вайс не вызывает у него никаких подозрений. И это было, пожалуй, самым сейчас приятным для Иоганна.

      Вернувшись в свой вагон, Вайс забрался на верхнюю полку, устроился поудобнее, закрыл глаза и притворился спящим. Он думал о Бруно. Вот так Бруно! Как жаль, что он сопровождал Иоганна только до границы. С таким человеком всегда можно чувствовать себя уверенно, быть спокойным, когда он рядом, даже там, в фашистской Германии. Вайс не мог знать, что когда-то Бруно немало лет прожил в этой стране. И некоторые видные деятели Третьей империи хорошо знали знаменитого тренера Бруно Мотце, обучившего немало значительных особ искусству верховой езды. Им не было известно только, что искусство это он в совершенстве постиг еще в годы Гражданской войны в Первой конной армии. Мотце был также маклером по продаже скаковых лошадей и благодаря этому имел возможность как-то общаться с офицерами немецкого Генерального штаба, слушать их разговоры. Покинул он Германию в самом начале тридцать пятого года вовсе не потому, что ему угрожал провал. Просто его донесения значительно расходились с представлениями его непосредственных начальников о германских вооруженных силах. Будучи ярым лошадником, Бруно Мотце – как ему объяснили его начальники – слишком преувеличивал роль танков в будущей войне. И поскольку доказать ему в порядке служебной дисциплины ничего не удалось, звание у него осталось то же, какое он имел в годы Гражданской войны, командуя эскадроном. Всего этого Иоганн Вайс, разумеется, не знал. Бруно сделал то, что умел и мог сделать: обеспечил