Труды и дни мистера Норриса. Прощай, Берлин. Кристофер Ишервуд

какое он все-таки унылое существо, подумал я. Даже ради дня рождения не расстанется с этой вечно кислой миной.

      Артура я обнаружил в гостиной. Он, без пиджака и жилета, откинулся на спинку дивана, сложив на коленях ладошки.

      – А вот и вы, Уильям.

      – Артур, ради всего святого, не сердитесь на меня. Я спешил, как только мог. Думал, никогда не выберусь. Ни с того ни с сего пришла та дамочка, про которую я вам рассказывал, и потребовала дать ей двухчасовой урок, прямо здесь и сейчас. Проще говоря, ей нужно было рассказать мне о том, что еще успела натворить ее дочка. Я думал, она никогда не остановится… Да, а что, собственно, случилось? На вас лица нет.

      Артур печально поскреб подбородок:

      – Мальчик мой, я страшно подавлен.

      – Но почему? С какой стати?.. Да, и где все остальные гости? Еще не приходили?

      – Приходили. И я был вынужден отправить их восвояси.

      – Так значит, вы все-таки заболели?

      – Нет, Уильям. Не заболел. Боюсь, что я просто старею. Всегда боялся сцен, а сегодня решил, что ничего такого я просто не вынесу.

      – А кто собирался устроить вам сцену?

      Артур медленно встал с дивана. И вдруг я увидел, каким он будет через двадцать лет: довольно жалкий старичок с нетвердой походкой.

      – Это долгая история, Уильям. Может быть, сперва перекусим? Боюсь, что ничем, кроме омлета и пива, вас угостить не смогу; если у нас еще осталось пиво.

      – Осталось или нет, не имеет значения. У меня для вас скромный подарок.

      Я вынул бутылку коньяка, которую все это время держал за спиной.

      – Мой дорогой мальчик, вы меня просто пугаете. Не стоило, знаете. Право, не стоило. Вы уверены, что можете себе это позволить?

      – Легко. Мне в последнее время удается откладывать немалые деньги.

      – А я всегда воспринимал, – Артур печально покачал головой, – способность откладывать деньги как способность едва ли не волшебную.

      Мы прошли по тому месту, где недавно лежал ковер, и звук наших шагов по голым доскам отдавался непривычным и гулким эхом.

      – Все было готово для веселья, но тут явился призрак и празднества не стало. – Артур нервически хихикнул и потер ладошки.

      Но мрачный Призрак, немой укор,

      Мне подал знак, наложив запрет

      На песни, на дружеский разговор,

      На хлеб и вино и на яркий свет!

      – В самую точку, а, как вам кажется? Надеюсь, вы узнали Уильяма Уотсона?[25] Я всегда считал его величайшим из современных поэтов.

      Столовая была украшена к празднику бумажными гирляндами; над столом висели китайские фонарики. Увидев их, Артур покачал головой:

      – Может быть, снимем все это, а, Уильям? Как вы считаете, они не испортят вам настроения – окончательно?

      – С какой стати? – ответил я. – Они разве для этого предназначены? В конце концов, что бы там ни случилось, у вас все равно сегодня день рождения.

      – Ну что ж. Может быть, вы и правы. У вас такой философский склад ума.

25

Сэр Уильям Уотсон (1858–1935) – английский поэт. Восторженный отзыв мистера Норриса многое говорит о его собственном характере и пристрастиях. Во-первых, Уотсона никак нельзя назвать поэтом не то что великим, но даже оригинальным, поскольку творчество его носит эпигонский характер, а первейшим образцом является лорд Альфред Теннисон. Во-вторых, употребленное Артуром в отношении Уотсона определение modern, которое можно перевести как «современный», а можно и как «модерновый» или «модернистский», запоздало к началу 1930-х гг. примерно лет на тридцать. Главные тексты Уотсона появлялись в умеренно «модерновых» английских изданиях в 1890-х гг., а том избранных стихотворений вышел из печати в 1899 г. (переиздан в 1906). После собственно «модернистской» литературной революции и выхода классических для этого периода текстов Т. С. Элиота и Эзры Паунда (первые «Cantos» увидели свет в 1930 г.), не говоря уже о прочих английских и американских поэтах-модернистах, Уильям Уотсон воспринимался примерно так же, как в России после футуристов и ОБЭРИУ мог восприниматься Надсон.