Идущие в ночь. Владимир Васильев

и хлестнул толпу, как обжигающий кнут. Толпа дрогнула, но не отступила от края.

      В этот миг загремели, открываясь, решетки в противоположной стене ямы. Распорядитель зрелища дал знак выпустить зверей.

      Четтан почти скрылся за краем мира, и сознание уже ускользало от меня, а я все цеплялась за него, как утопающий за скользкие бревна. И я успела увидеть их, несущихся ко мне невесомыми прыжками. Кровавый свет факелов словно поджег рыжую шерсть: клочьями пожара летели они ко мне.

      Ко мне на помощь неслись дикие карсы, ответившие на призывный вой.

      Последним усилием человеческой воли я улыбнулась.

      И рухнула во тьму, чувствуя, как моя улыбка превращается в звериный оскал.

      Глава шестая

      Меар, день третий

      Я судорожно выныривал на поверхность, как засидевшийся под водой пловец. Как ныряльщик за жемчугом где-нибудь на Коралловых отмелях дальнего юга… я никогда там не бывал. Из зыбких глубин пересветного небытия, когда зверь во мне ненадолго засыпает и прячется в глубину уже измененного тела. И когда просыпается человек. Просыпается Моран.

      Прочь Тьму из сознания… надо открывать глаза.

      И я открыл. Лучше бы я этого не делал, потому что в следующую секунду леденящий ужас сковал все мое естество.

      Перед глазами была деревянная решетка, такая частая, что между прочных тисовых жердей не пролез бы и тощий лесной кот. А сам я находился в просторной клетке. Ясное дело, запертой.

      «Меня раскрыли, – понял я, с трудом удерживаясь от паники. – Что делать?»

      Я зажмурился, не в силах отогнать страх и встать. И в тот же миг горячий влажный язык перечеркнул мне лицо.

      Глаза раскрылись сами собой.

      Надо мной стоял громадный полуседой вулх. Истинный вулх, а не оборотень. Уж я-то умею различать.

      Вулх снова лизнул меня в лицо. Я скосил глаза – еще шесть зверей, еле заметно виляя хвостами, наблюдали за мной. Эти были помоложе и поменьше и без благородной седины в шерсти. Тоже истинные.

      Опираясь на руки, я все-таки встал и задумчиво потрепал вулха-вожака по мощному загривку. Вулх ткнулся лобастой головой мне в бедро, щекоча кожу.

      – Здравствуй, серый брат, – прошептал я. – И вы, братья!

      Хвосты выразительно завертелись. Не так, конечно, как у деревенских псов. Вулхи вообще спокойнее выражают свои чувства. Впрочем, чувства вулхов ничуть не мельче и не холоднее собачьих.

      Итак, я в плену. Где – пока непонятно… Разглядели ли во мне оборотня? Или решили, что я просто вулх?

      Ответ я нашел спустя несколько секунд, едва взглянул на запор клетки. И волна облегчения захлестнула меня, как прилив те же коралловые отмели… где я никогда не бывал. Человек мог открыть такой запор без малейшего труда – даже изнутри клетки. Вулх – нет. Значит, никто не думал, что с пересветом в клетке окажется человек вместо вулха. И, значит, нужно выбираться, пока меня здесь не заметили.

      Синие тени укорачивались с каждой минутой. Меар полз к зениту, медленно, но неумолимо.

      Клин-запор