Дело Судьи Ди. Хольм Ван Зайчик

лаковая доска, на которой крупными иероглифами выведено название: «Усадьба семьи Мао», «Усадьба семьи Чжан» и так далее; нередко, правда, можно видеть и нестандартные надписи вроде «Убежища Отшельника Да-би» – если кто-то из членов семьи благодаря своим дарованиям или заслугам на государственном поприще достиг широкой известности, то сыхэюань мог получить имя и в его честь; в таких случаях любят пользоваться литературным псевдонимом прославившегося.

      И посейчас многие старые семьи продолжают жить в своих родовых гнездах – за низенькими воротами, за которыми злых духов, умеющих, как это ведомо любому образованному человеку, двигаться только по прямой, встречает защитный экран; в двухэтажных постройках, расположенных вдоль окружающих сыхэюань стен: сзади, в самых высоких и почетных – старшее поколение, а прочие – в боковых, пониже, но тоже весьма уютных.

      Однако жизнь идет вперед, и некоторые обитатели сыхэюаней ныне предпочитают традиционному покою и уюту родового гнезда новые, благоустроенные квартиры в современных домах. Иным семействам Небо не ниспослало обильного потомства, и в таких полупустых, а то и вовсе пустых сыхэюанях, по распоряжению все того же Решительного Лю, стали, откупив усадьбу у потомков, создавать семейные музеи – если род был чем-то славен, или же небольшие постоялые дворы, насельники которых за небольшую плату могли полностью погрузиться в мир покойной и патриархальной жизни несуетного старого Ханбалыка. Некоторые не лишенные деловой хватки хозяева – а ханьцы, по наблюдениям Бага, почти все склонны к предпринимательству – открывали в своих сыхэюанях мастерские, небольшие школы боевых искусств, а вот последний из рода Ли открыл в своем сыхэюане… действующий музей отхожих мест.

      Да, прав был Кай Ли-пэн, когда пророчил: удивится Баг. Баг и впрямь удивился: надо же – «Парк отдохновения», и в каком смысле! И не только он удивился. Один из любопытствующих, вошедших в сыхэюань семьи Ли следом за ними с Каем, – по виду житель юга Цветущей Средины – прочитав поясняющую вывеску, вытаращил глаза и не сдержал возгласа: «Во цао!»[29]; Баг повел себя сдержаннее, кричать не стал, однако же с трудом совладал с лицом: челюсть так и норовила отвалиться. Наблюдавший за ним Кай лишь посмеивался тихонько и приговаривал по обыкновению «ну… да, ну… да».

      Действительно, за красивым, возвышенным и зовущим названием «Парк отдохновения» скрывалось не что иное, как музей действующих отхожих мест. Разных культур и разных народов. От всевозможных варварских заведений подобного типа до ордусских – и именно здесь честный человекоохранитель в очередной раз почувствовал, сколь же велика империя, как много в ней проживает разных племен и какие эти племена, в сущности, разные.

      В «Парке отдохновения» было собрано буквально все – и типичное отхожее место среднеазиатского декханина, с указателем направления на Мекку и прочими необходимыми для ритуального очищения важными вещами; и лабиринтовое

29

臥曹, что переводчики, следуя иероглифам, склонны интерпретировать как «[Рядом с таким талантом, как имярек, даже] Цао Цао отдыхает», где Цао Цао (155–220) – видный политический деятель, военачальник и поэт китайской древности. Что-то вроде нашего «вот это да!» или «ух, ты!». Возможно, если бы ван Зайчик привел другие иероглифы, интерпретация возгласа была бы и иной, именно такой, как мог бы подумать искушенный в китайском языке читатель, однако же эмоциональный смысл ее от этого совершенно не изменился бы.