Опасная близость. Айрис Джоансен

разговоров без специального разрешения прокуратуры, поэтому Фрейзер и этот… человек могли разговаривать о чем угодно. Впрочем, содержание его бесед с корреспондентами никого не интересовало: Фрейзер уже сидел в тюрьме, он признался сразу в нескольких убийствах, и следствие уже считало дело закрытым.

      – Но тела убитых им детей так и не нашли.

      – Для следствия это не имело такого значения, как для тебя.

      Ева кивнула. Она и сама это знала. В свое время она приложила колоссальные усилия, чтобы заставить копов продолжать поиски жертв Фрейзера после того, как он признался, но все было впустую. Ева билась головой в глухую каменную стену.

      – И напрасно, – сказала она с горечью.

      Джо кивнул.

      – У суда и так хватало улик, чтобы приговорить Фрейзера к смертной казни.

      – Но мороженое…

      – С тех пор прошло много времени, и мороженщик мог рассказать об этом своим знакомым.

      – Но полиция велела ему держать рот на замке.

      Джо пожал плечами.

      – С тех пор прошло много времени. Для большинства людей дело Фрейзера было закрыто в тот день и в тот час, когда он сел на электрический стул.

      – Хорошо, допустим… Но что, если продавец мороженого никому ничего не рассказывал? Что, если Бонни на самом деле убил не Фрейзер? Что, если ее убил этот подонок, который звонил мне сегодня? Что, если он украл скелет из лаборатории? Зачем ему это понадобилось, если он не…

      – Ш-ш-ш! – Джо приложил палец к губам и протянул Еве чашку свежего кофе. – Я не знаю ответов на твои вопросы. Я возражаю только для того, чтобы с самого начала мы могли выработать разумную линию поведения.

      Ева так и вскинулась.

      – Разумную линию поведения?! – переспросила она звенящим голосом. – Мерзавец, который убил Бонни, не может быть разумным! Жаль, что ты не слышал его голоса! Ему нравилось измываться надо мной. Он все время бил в одну точку… Он жаждет моей крови, Джо!.. Я знаю это!

      – О’кей, давай поговорим об этом мужчине. Какой у него голос?

      – Не знаю. Не могу сказать. Его голос звучал так, словно он разговаривал со мной со дна шахты лифта.

      – Понятно. – Джо кивнул. – Похоже, он воспользовался специальным приспособлением для искажения звука. А что ты можешь сказать о его речи? Как он строил фразы? Какие выражения употреблял? Может, ты заметила какое-нибудь словцо, характерное для профессионального сленга, или жаргонизм?

      Ева задумалась. Ей было очень трудно отделить манеру говорить от слов незнакомца – слов, которые причинили ей такую боль.

      – Нет, – ответила она наконец. – Его речь была уверенной, правильной, никакого акцента я не заметила. – Она покачала головой. – Не знаю… Как только он упомянул имя Бонни, я сразу перестала воспринимать то, как он говорит. В следующий раз я постараюсь быть внимательнее.

      – Если он будет, этот следующий раз.

      – Обязательно будет. – Ева сказала это с такой убежденностью, что Джо удивленно приподнял брови. – Он позвонит, не сомневайся. Одного раза ему мало. – Она машинально отхлебнула кофе, который снова успел остыть, и вдруг замерла. – Послушай, ты,