Мастер и Маргарита. Михаил Булгаков

обратился к Бездомному неизвестный, — вы какие предпочитаете?

      – А у вас разные, что ли, есть? — мрачно спросил поэт, у которого папиросы кончились.

      – Какие предпочитаете? — повторил неизвестный.

      – Ну, “Нашу марку”, — злобно ответил Бездомный.

      Незнакомец немедленно вытащил из кармана портсигар и предложил его Бездомному:

      – “Наша марка”.

      И редактора и поэта не столько поразило то, что нашлась в портсигаре именно “Наша марка”, сколько сам портсигар. Он был громадных размеров, червонного золота, и на крышке его при открывании сверкнул синим и белым огнем бриллиантовый треугольник.

      Тут литераторы подумали разно. Берлиоз: “Нет, иностранец!”, а Бездомный: “Вот черт его возьми! А?”

      Поэт и владелец портсигара закурили, а некурящий Берлиоз отказался.

      “Надо будет ему возразить так, — решил Берлиоз, — да, человек смертен, никто против этого и не спорит. А дело в том, что…”

      Однако он не успел выговорить этих слов, как заговорил иностранец:

      – Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.

      “Какая-то нелепая постановка вопроса…” — помыслил Берлиоз и возразил:

      – Ну, здесь уж есть преувеличение. Сегодняшний вечер мне известен более или менее точно. Само собой разумеется, что, если на Бронной мне свалится на голову кирпич…

      – Кирпич ни с того ни с сего, — внушительно перебил неизвестный, – никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает. Вы умрете другой смертью.

      – Может быть, вы знаете, какой именно? — с совершенно естественной иронией осведомился Берлиоз, вовлекаясь в какой-то действительно нелепый разговор, — и скажете мне?

      – Охотно, — отозвался незнакомец. Он смерил Берлиоза взглядом, как будто собирался сшить ему костюм, сквозь зубы пробормотал что-то вроде: “Раз, два… Меркурий во втором доме… луна ушла… шесть — несчастье… вечер — семь…” — и громко и радостно объявил: — Вам отрежут голову!

      Бездомный дико и злобно вытаращил глаза на развязного неизвестного, а Берлиоз спросил, криво усмехнувшись:

      – А кто именно? Враги? Интервенты?

      – Нет, — ответил собеседник, — русская женщина, комсомолка.

      – Гм… — промычал раздраженный шуточкой неизвестного Берлиоз, — ну, это, извините, маловероятно.

      – Прошу и меня извинить, — ответил иностранец, — но это так. Да, мне хотелось бы спросить вас, что вы будете делать сегодня вечером, если это не секрет?

      – Секрета нет. Сейчас я зайду к себе на Садовую, а потом в десять часов вечера в МАССОЛИТе состоится заседание, и я буду на нем председательствовать.

      – Нет, этого быть никак не может, — твердо возразил иностранец.

      – Это почему?

      –