Крылья напрокат. Борис Фабрикант

расчёска, перчатки, ключи, кошелёк и помада,

      список, что надо на рынке купить на неделю к обеду,

      снова суббота, но сдуло страницу июльского сада.

      Влево склонён мамин почерк, и что на листке, я запомнил,

      но всё тянусь разглядеть неизвестный покуда ответ.

      Не увидать, что подписано в свет, что рукою заполнил,

      Будто охотник, зачем-то берущий свой сбившийся след

      «Закрываю глаза, нет ни севера, ни востока…»

      Закрываю глаза, нет ни севера, ни востока.

      Лягу навзничь, высот и глубин не сравнить, не узнать.

      Только слышу порывы родного в груди кровотока,

      И летает разведчица жизнь, чтоб меня отыскать.

      А запомнится толстый ковровый рисунок заката

      И ковёр на софе, слово новое, мебель стара.

      Все мы к ходу событий прибиты, как буквы плаката,

      Ну и флаги, их дворник на праздник развесил с утра.

      Календарные даты – каморки, хранящие утварь

      И касания к ней, память трещин, эмалевый скол.

      В прошлых днях и без нас каждый день начинается утро,

      И семья, «С добрым утром!» включив, всё садится за стол.

      Красной миской, которую мама из дома до Львова

      Довезла сквозь Ташкент, Балашов от начала войны,

      Как ключом я открою те годы, в которые снова

      Я вернусь, чтобы всё записать на запасные сны.

      Это время листком, незаполненным прошлым, маячит,

      По нему не отыщешь ни место, ни запах, ни звук.

      Я тогда был младенцем, для памяти пуст и прозрачен.

      И беспамятством этим когда-то замкнётся мой круг

      «Приснился сон – действительности эхо…»

      Приснился сон – действительности эхо.

      Вернул минуты, звуки, жесты, даты,

      Свет, запахи, чтоб обменять с успехом

      Сей час на позабытое когда-то.

      Там очередь стоит из третьих лишних

      За правом стать вторыми при обмене,

      И давний таймер зазвонит неслышно,

      Лишь в памяти поставит nota bene.

      Ах, как воспоминанья не прочны,

      Сон, облачный узор, фонарь в ночи.

      Их ношеные шлёпанцы смешны,

      Их грусть – тепло нетопленой печи.

      Они живут за тонкой звонкой плёнкой,

      Поют негромко, по углам снуют,

      Глядят на нас и нас не узнают,

      Как старый пёс подросшего ребёнка.

      Мы снимся им без признаков беды –

      Трофейный фильм без знаков препинаний.

      Мы состоим уже не из воды,

      Не из воды, а из воспоминаний

      «Было бы окошко между временами…»

      Было бы окошко между временами,

      Даже небольшое мутное стекло,

      Подышал бы тихо и протер руками

      И смотрел бы долго, чтобы повезло.

      Брошу две монетки, сдвинется заслонка.

      Контролёр в фуражке песенку свистит.

      В очереди сзади кто-то плачет тонко,

      Номер на ладонях, дождик моросит.

      Наклонюсь над светом в пластиковой раме,

      В