Пропавшие девушки Парижа. Пэм Дженофф

подступил почти вплотную к Джози, гневно глядя на нее сверху вниз.

      – Может, вы и принцесса, но здесь вы никто. Просто еще одна девица, не способная выполнить свою работу. – Джози стойко выдержала его взгляд. Прошло несколько секунд. – Через пять минут занятие по радиосвязи, не опаздывать! – гаркнул он. Затем развернулся на каблуках и вышел. Адъютант последовал за ним.

      – Спасибо, – поблагодарила Мари Джози, когда другие девушки покинули спальню, отправившись на занятие.

      – Держи. – Джози вернула Мари ее ожерелье, потом подошла к своему ящику с одеждой и, порывшись в нем, достала шерстяные рейтузы. – Во Франции такие есть, так что тебе за них не влетит. У меня это последняя пара. Смотри не порви.

      – Он назвал тебя принцессой, – заметила Мари, пока они заново укладывали свои вещи, переворошенные во время досмотра. – Это правда? – Она напомнила себе, что не должна задавать лишних вопросов. Им не полагалось обсуждать свое прошлое.

      – Мой отец был вождем одного суфийского племени. – Мари никогда бы не подумала, что Джози индианка, но это объясняло смуглость ее кожи и угольно-черный цвет красивых глаз.

      – Тогда почему ты вообще воюешь за Британию? – удивилась Мари.

      – Многие наши ребята воюют. Есть целая эскадрилья, в которой летчики-истребители наши парни – сикхи, индусы, только об этом не говорят. Вообще-то, меня здесь быть не должно, – тихо проговорила она. – И вовсе не из-за отца. Мне только в следующем месяце исполнится восемнадцать. – Джози оказалась еще моложе, чем думала Мари.

      – А как относятся к этому твои родители?

      – Их нет в живых, они погибли во время пожара, когда мне было двенадцать лет. Мы с братом – его зовут Аруш, мы близнецы – остались вдвоем. В детский дом идти не захотели, жили сами по себе. – Мари внутренне содрогнулась: именно этого она больше всего страшилась, покидая Тесс, – что ее дочь останется сиротой. Тем более что у Тесс даже не было ни брата, ни сестры. – Аруш пропал без вести во время боев в Арденнах. А я сама работала на фабрике, когда услышала, что идет набор девушек. Пришла к ним и убедила взять меня. Если я попаду туда, то, возможно, мне удастся выяснить, что стало с моим братом. – Глаза Джози пылали решимостью. Вопреки всему, видела Мари, она продолжала надеяться, что найдет брата живым. – А ты? Какую тиару ты носишь, когда не воюешь против немцев?

      – Никакую, – отвечала Мари. – У меня есть дочь.

      – Замужем, значит?

      – Да… – начала Мари. Ложь, которую она придумала после ухода Ричарда, слетела с губ сама собой. Но потом она поправилась: – То есть нет. Он бросил меня, когда родилась дочь.

      – Вот урод. – Они обе усмехнулись.

      – Только не говори никому, ладно? – попросила Мари.

      – Не скажу. – Джози вновь приняла серьезный вид. – Раз уже мы с тобой делимся секретами, признаюсь тебе, что моя мама – еврейка. Впрочем, кому какое до этого дело?

      – Немцам будет до этого дело, если они узнают, – вставила реплику Брия, случайно подслушав их разговор,