.

знаю, – ответил я, – но начинаю догадываться.

      Пройдя лестницу до конца, мы обнаружили Акимыча, пригвожденного к двери тремя штырями. Металлическая арматура, несомненно, была заимствована из комнаты «экспериментальная». В сложившейся ситуации хотелось съязвить по поводу двух концов одной палки, однако было не до этого.

      Подойдя ближе, я понял, что он еще жив. Его прерывистое поверхностное дыхание едва заметно шевелило демонтированную грудную клетку. Наличие жизни в теле, из которого успела истечь почти вся кровь, удивляло. При моем приближении веки Парикмахера дрогнули, и послышалось жалкое подобие речи:

      – Малкин, что тебе тут нужно?

      – Можешь быть уверен, не ты.

      – Опять секреты…, – харкаясь кровью, прошептал Акимыч.

      – Что здесь стряслось? – спросил я, пытаясь стащить его с арматуры.

      – Оставь меня. Слишком поздно, – корчась от боли, отвечал он.

      После нескольких неудачных попыток мне всё-таки удалось стащить Парикмахера со стальных прутьев и усадить на пол, прислонив спиной к стене. Сам я расположился рядом с ним на корточках.

      – Не знаю как, но они сумели вырваться…

      – Кто они?

      – Твои друзья, Малкин. Они убили всех, а под конец решили поиздеваться надо мной.

      – Где они сейчас?

      – Где-то здесь. И…, – на мгновение сознание покинуло Акимыча, – мне кажется, им кто-то помог.

      – Это был Бобрик.

      – Бобрик? С чего ты взял? – в агонизирующем порыве ярости Парикмахер схватил меня за ворот рубашки.

      – Он сам мне сказал.

      – Сволочь…, – произнес свое последнее слово Акимыч и замер навечно.

      Опустив ему веки, я минут пять сидел подле трупа с горестным скрежетом на душе. Мне так хотелось наконец-то ощутить конечную цель всего происходящего, но вместо этого я видел пугающую пустоту.

      – Игорь, нужно идти, – одернула мои размышления Вика.

      – Что ж, пойдем, – ответил я, поднимаясь.

      …Мы же уверены, что это не так. Плезиозавры не могут жить в море или океане. Как и все рептилии, они дышали легкими, и для этого им обязательно нужно было время от времени всплывать на поверхность. Если бы плезиозавр действительно жил в океане, китобои не только бы его обнаружили, но и уничтожили…

      Бросив Акимыча на произвол судьбы, мы проникли за дверь, изуродованную металлическими штырями. В притаившемся полумраке одиноко моргала шестидесятиваттовая лампочка.

      – И куда дальше? – спросил я, повернувшись к спутнице.

      – Понятия не имею. Я здесь впервые.

      – Что ж, – мой вздох был печален, – идем наугад.

      Пробираясь по коридору, мы старались соблюдать тишину. И нужно сказать, это давалось не так легко, как кажется. Даже Виктория, уже достаточно давно принадлежавшая царству мертвых, зачастую с трудом сдерживала себя от криков и страхов. Стекающая по стенам кровь казалась изощренным подобием пейзажей постмодернистских направлений, а то, что осталось от плоти, путалось под ногами и пугало неожиданностью своего происхождения.

      – Вик, – обратился я к девушке, –