Цветы Зла. Шарль Бодлер

<La beauté>

      Прекрасна, как мечта из камня, я, о смертный!

      А, грудь моя, куда обязан каждый пасть,

      Ты создана внушать поэтам в мире страсть,

      Подобно веществу, – извечной и инертной.

      Как сфинкс непонятый, царю я в вышине,

      С лебяжьей белизной лед сердце съединяет,

      Презрев движение, что линии смещает;

      Не плачу я вовек и смех неведом мне.

      Поэты тратят дни среди набросков трудных,

      Пред позою моей великою застыв

      (Заимствовала вид свой я у статуй чудных!);

      Послушно влюбчивых, влекут их, покорив,

      Два чистых зеркала, где краше все созданья,

      Широкие глаза, где вечности сиянье.

      19. Идеал <L’idéal>

      Виньеток прелестям, испорченным немножко,

      Созданиям, что мог бездельный век родить,

      И кастаньетам рук, и вам, полусапожки, –

      Души, как у меня, не удовлетворить!

      Отдам я Гаварни, поэту увяданья,

      Тот рой, что про красу больную щебетал.

      Средь бледных роз найти цветка не в состояньи,

      Который бы увлек мой красный идеал.

      Ах, нет! Нужны сердцам, глубоким, словно бездна,

      Вы, Леди Макбет, кто, в грехе, с душой железной,

      Эсхилова мечта, что создал ураган!

      Иль ты: о Ночь, о дочь великого Анджело,

      Кто, кротко искривив в чудесой позе тело,

      Жеманно тянется к твоим губам, Титан!

      20. Гигантка <La géante>

      В те времена, как Рок, по прихоти всевластной,

      Мог каждый день детей чудовищных родить,

      Тогда, как кот у ног царицы сладострастной,

      Хотел бы я вблизи гигантки юной жить.

      Следил бы, как цветут ее душа и тело

      И в страшных игрищах, свободные, растут;

      Я знал бы, коль душа огнем грустей затлела

      Сквозь влагу и туман, что по зрачкам текут.

      Великолепье форм я изучил бы скоро,

      Исползал бы колен гигантских косогоры,

      И только в летний день, когда лучи томят,

      Уединившись с ней в полях, среди растений,

      В тени ее грудей уснуть я был бы рад,

      Как у подножья гор спокойно спит селенье.

      21. Маска <Le masque>

      Аллегорическая статуя во вкусе ренессанса

      Эрнесту Кристофу

      ваятелю

      Давайте созерцать клад флорентийских граций!

      В могучем корпусе, как две сестры небес,

      Изящество и Мощь умели совмещаться.

      И женщина жила, как образец чудес,

      Небесно-крепкая и стройная такая,

      Для царственных забав на ложе создана,

      Первосвященника иль князя развлекая.

      – И сладострастная улыбка мне видна,

      Куда тщеславье взор кидает восхищенный,

      И этот скрытный взгляд, с насмешкой нег своих,

      Жеманный этот лик, весь дымкой обрамленный,

      Где победительно взывает каждый штрих:

      «Любовь дала венец и Страсть ко мне воззвала!»

      Дало величия ей много бытие,

      Очарование