Мифы о прошлом в современной медиасреде. Андрей Иванов

траектории политического поведения.

      Во многих странах современного мира можно зафиксировать отсутствие реального непосредственного воздействия идеологических составляющих на функционирование государства и общества. Это объясняется широким распространением отлажено работающих демократических институтов и процедур, обеспечивающих действенность так называемой системы сдержек и противовесов, в частности, при принятии тех или иных определяющих политических решений. При этом скорее исключениями являются государства с тоталитарным и авторитарным политическим режимом, в которых идеологические воздействие приобретает четкие, институционализированные формы, зачастую восходящие к эпохам становления государства в целом или отдельных его социальных классов.

      Нельзя сбрасывать со счетов и мнение о возникновении идеологии вместе с классовым обществом, в результате чего идеология начинает характеризоваться как обслуживающая интересы определенного класса. В частности, К. Маркс отмечал следующее: «Класс, имеющий в своем распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчиненными господствующему классу»21.

      Далее уже к М. Селиджеру22 восходит традиция разграничения фундаментальной идеологии, предстающей в теоретических трудах, и идеологии оперативной, состоящей в системе аргументации, которая поддерживает проводимую политику.

      Обобщая идеи М. Селиджера, К. Флад приходит к выводу, что фундаментальная и оперативная идеология структурно схожи, с тем лишь различием, что «…если в фундаментальной идеологии доминируют предписания морального характера (основные аксиомы, ценности, конечные цели), то в оперативной идеологии не меньшее, а то и большее значение приобретают технологии, т.е. принципы действия»23. Кроме того, К. Флад задается вопросами о содержании взаимосвязи между идеологией и формированием реальной политики, полагая, что ориентация идеологии на практические действия становится причиной ее связи с организованными участниками политической жизни, например, с партиями или прессой24.

      Вслед за М. Селиджером и К. Фладом ряд исследователей (С. Малешевич25, В.Н. Первушина26) также, но уже под несколько иным углом зрения, выделяет в идеологии два уровня – ценностно – нормативный и операциональный. При этом ценностно – нормативный уровень охватывает идеальные универсальные конструкции (публикации, рукописи и тексты, которые имеют существенное значение для общества), и «сильное ядро утопического мышления»27; а операциональный уровень идеологии охватывает повседневную жизнь, социальную психологию, обобщенно выражающие «…устойчивое образование типа социального или национального характера,

21

Маркс К. Немецкая идеология; пер. с нем. // Экономическо–философские рукописи 1844 года и другие ранние философские работы. – М.: Академический Проект, 2010. С. 430.

22

См.: Seliger M. Ideology and Politics. – London: Alien & Unwin, 1976. 352 p.

23

Флад К. Политический миф. Теоретическое исследование; пер. с англ. – М.: Прогресс–Традиция, 2004. С. 24.

24

Там же.

25

См.: Malesevic S. Identity as Ideology: Understanding Ethnicity & Nationalism. – Hampshire; New York: Palgrave Macmillan, 2006. 253 p.

26

См.: Первушина В.Н. Идеология в современной России // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Философия. 2015. № 2. С. 132–139.

27

См.: Первушина В.Н. Идеология в современной России. С. 135.