Записки школьного врача. Андрей Шляхов

две наши звезды. Они и так друг друга терпеть не могли, несмотря на то, что на деле делить им нечего – одна русский преподает, другая – математику с физикой, а в мае чуть ли не передрались за классное руководство в пятом «А».

      Таня замолчала и снова уставилась в окно.

      – Нельзя ли поподробней? – попросил я. С детства не терплю рассказов, оборванных на середине. Да и кто их любит?

      – Ой, простите, Сергей Юрьевич, – смутилась Таня. – Когда дети переходят из начальной школы в старшую, у них меняется классный руководитель. Традиционно, кому какая буква досталась, тот ту и ведет. Выпустил одиннадцатый «А» – принимай пятый «А». Типа традиция такая, чтобы учителя себе классы не выбирали, а то начнется – «этот я не возьму, там одни придурки, дайте мне лучше другой». Всем же все равно не угодишь, а когда есть какая-то система, то никому не обидно. А в этом году Никишова, которой полагалось брать пятый «В», захотела взять пятый «А», потому что там учится сын большого чина из Генштаба. Сыну Светланы Семеновны шестнадцать лет – армия на носу, вот она и загорелась таким каналом обзавестись. Классный руководитель ребенка – это же не совсем чужой человек…

      – Не чужой, – согласился я.

      – Эмилия Леонардовна сначала не согласилась, но потом немного уступила. Сказала: «Договаривайтесь сами между собой». А Мартыненко уперлась и меняться не согласилась. Сказала, что нечего создавать прецедент и вообще обращаться к клиентам с личными просьбами неэтично.

      – Тут она права.

      – Эмилия Леонардовна, наверное, тоже так считала, но Никишова так ее умоляла, и потом она у нас одна из самых лучших и самых сознательных педагогов. Зимой, когда грипп народ валит, Светлана Семеновна замещает всех кого только может, пока сама не свалится. И еще она экскурсии берется водить, а многие наотрез отказываются.

      – Почему?

      – Ответственность большая. Одно дело, когда дети в школе, и совсем другое, когда они на воле. Мало ли чего… В общем, так и не удалось договориться. А сегодня утром в учительской Светлана Семеновна начала выступать, она это умеет, вроде бы ни к кому не обращается, но всем все ясно, Мартыненко ей ответила, и понеслось… Я мимо шла, слышала, как они друг на друга орали. Сейчас как сойдутся на первой перемене, так продолжат. Еще и к нам прибегут – давление мерить…

      Тот, кто знает жизнь, ошибается редко. После второго урока явилась Никишова.

      – Светлана Семеновна, – представилась она с порога. – Я, доктор, гипертоник, и чувствую, что мое давление не просто подскочило, а зашкаливает. Можно по-быстрому померить и таблетку дать, а то сейчас звонок будет?

      Я померил давление, оказавшееся не таким уж и высоким (всего сто восемьдесят на сто, при норме сто пятьдесят–сто шестьдесят на девяносто). Таблетку капотена все же дал, но предупредил, что надо выпить половинку, чтобы давление резко не снизилось.

      – Не упадет оно у меня, не беспокойтесь, – заверила Светлана Семеновна, отправляя таблетку под язык. – Пока по нашей школе ходят такие сволочи, как… некоторые, мое давление упасть не может…

      Работа закипела – следом