Доктор Данилов в тюремной больнице. Андрей Шляхов

не напрягает?

      – Наоборот, радует, – улыбнулся Конончук. – Никто не скандалит, не качает права. Чувствую себя белым человеком. Духом воспрял, душой отмяк, короче, все шоколадно.

      – Так уж прям все шоколадно, Костя? – усомнился Данилов. – Не могу поверить…

      – Нет, кое-какие сложности имеются, – признал Конончук, – не без этого. Спецконтингент, с ним шутки плохи. Но у нас строгий режим, причем сидят те, кто мотает срок по второму или третьему разу, люди серьезные, битые-тертые, не склонные попусту осложнять свою и без того непростую жизнь, а еще у нас строгий хозяин, у которого особо не забалуешь. От начальника многое зависит, сам понимаешь. Рыба недаром с головы тухнет. Работать сложно там, где нет порядка, а там, где он есть, работать можно и нужно. Я доволен. Жалко, что мне сорок лет уже стукнуло, аттестоваться на звание не могу, а то еще больше бы получал, и на пенсию пораньше можно выйти.

      – Рад за тебя, – Данилов сделал глоток кофе и удовлетворенно подумал, что главное не в том, какой кофе пить, а сколько его насыпать. – А как тебе удалось остаться в общаге? Договорился с завхозом?

      – Литр огненной воды разово плюс ежемесячно деньгами, за сколько договоришься, – Конончук улыбнулся и подмигнул, давая понять, что совсем нетрудно и недорого. – Ванька-встанька – мужик хороший, свойский, всегда войдет в положение, особенно если комнаты свободные есть…

      Заместитель главного врача Монаковской ЦРБ по хозяйственным вопросам, которого в глаза величали Иваном Валерьевичем, а за глаза Ванькой-встанькой, относился к тем людям, с которыми нетрудно было поладить. Разумеется, при условии выказывания соответствующего уважения, обычно в размере литра водки или, как вариант, перцовой настойки на меду.

      – …А комнат свободных только прибавляется, Вова. Больница начала «рассыпаться», народ бежит, и чем все это закончится, неизвестно. Скорее всего, скоро всех в Тверь будут госпитализировать.

      – Нормально, – одобрил Данилов. – Хорошо, хоть Тверь недалеко.

      – Да, хоть в этом повезло, – согласился Конончук и многозначительно добавил: – У нас в колонии, кстати говоря, пустует ставка терапевта.

      – Спасибо, Костя, но я лучше вернусь в больницу, – мысль о работе на зоне Данилова совершенно не вдохновляла. – Думаю, что главный врач меня возьмет.

      – Как бы ему самому скоро не отказали… Ты, наверное, не в курсе того, что у нас творится?

      – А что такое?

      Будучи в Москве, Данилов совершенно не следил за монаковскими новостями.

      – Все сыпется, Вова. У нас недавно арестовали главу районной администрации, около недели после твоего отъезда. С шумом, с помпой, напоказ: статьи в газетах, сюжеты в тверских телевизионных новостях, чтобы было ясно, что сухим из воды, как раньше, он уже не выйдет.

      – А за что арестовали?

      – За сущие пустяки, – ухмыльнулся Конончук, – запросил с какого-то бизнесмена полтора миллиона евро за оформление в собственность небольшого земельного участка в десять гектаров. Мелочовка!

      – Действительно, ерунда, – подыграл Данилов. – Преступление