Роддом. Сериал. Кадры 14–26. Татьяна Соломатина

всё я про тебя знаю, железная, блин, женщина. – Марго махнула рукой. – Ну так чего интерн-то?

      – Он хороший, Маргоша. Очень красивый. Очень внимательный. Заботливый. Как будто ему не двадцать пять, а уже давным-давно…

      – А что такое двадцать пять? – возмущённо перебила подругу старшая акушерка. – Двадцать пять – это уже здоровый мужик. Просто в этот век поголовного инфантилизма уже забыли, что такое мужик в двадцать пять. Гайдаром с его полком так всем мозги прополоскали, что надоело, видимо. Но может же среди поколения уродов вырасти один нормальный!.. Кстати, он в ординаторской сидит. Один. Делает вид, что внимательно читает книгу.

      – Может, не делает. Может, действительно читает. У меня создалось впечатление, что он может отделять этих… мух от этих…

      – Котлет! – подхихикнула Маргоша.

      – Именно. Но зачем он мне, скажи, а? Я ему быстро надоем. Он мне – ещё быстрее.

      – Пусть будет. Надоест – выкинешь. А ты ему не можешь быстро надоесть. Такая баба, как ты, – любому мужику за счастье!

      – Ох, жаль, Маргоша, что одна из нас не мужик. Была бы идеальная пара.

      – Или что мы не лесбиянки хотя бы, – грустно улыбнулась Марго. – Ладно, подруга, всё образуется.

      – Ничего уже не образуется, Маргарита Андреевна. В лучшем случае я могу выйти замуж за вдовца Волкова. Кстати, он меня на какую-то гламурную вечеринку пригласил… А в худшем – я буду продолжать наши беспощадные отношения с Паниным.

      – А интерн?

      – А интерн, Марго, вообще не случай. Интерн, Марго, случайность. Не более.

      – Но тебе-то хоть понравилось?

      Зазвонил внутренний телефон.

      – Татьяна Георгиевна, Маргарита Андреевна не у вас? Если у вас, пусть срочно поднимется в третий люкс второго этажа! – заполошной скороговоркой выпалила в трубку постовая акушерка.

      Пошли вместе. Третий люкс второго этажа, ага.

      – Там что-то странное! – причитала акушерка. – Идёмте, сами посмотрите! Я не знаю, что и как им сказать, потому что это же жена Семёна Ильича и мама его невестки.

      Татьяна Георгиевна собралась вежливо постучать, но Маргарита Андреевна решительно раскрыла дверь. Зрелище, представшее перед заведующей отделением и старшей акушеркой, было действительно странным. По меньшей мере. В углу на стульчике тихо и аккуратно сидела распустёха Варя Панина, в обычной «гражданской» одежде, сложив ручки на коленках и явно не зная, как себя вести. А на полу лежала дебелая женщина в хирургической маске, в хирургической пижаме, в бахилах, сшитых из наволочки, в шапочке и в белых холщовых перчатках.

      – Так, что здесь происходит?! – первой отмерла Маргарита Андреевна. – Вы, мамочка, зачем больных к ребёнку пускаете?! – строго обратилась она к Кате Паниной.

      – Татьяна Георгиевна, Маргарита Андреевна, познакомьтесь, это моя мама! – пискнула пунцовая Катя. – Мама не больная. Ну, во всяком случае, она не болеет простудными заболеваниями. Мама проверяет, нет ли здесь сквозняков!

      – Да! Здесь ужасно сквозит! Это вредно для ребёнка!