Роддом. Сериал. Кадры 14–26. Татьяна Соломатина

кстати, рассказала про интерна. Зря ты на подругу гнала. Меня Сэмэн в кабинет вызвал и давай плакаться и твои истории пересказывать. И, разумеется, требовать от меня подтверждения того, что ты всё это выдумала.

      – Подтвердил?

      – Как с добрым утром. Сказал, что это у тебя уже старческие климактерические фантазии от полового бессилия. И, возможно, уже даже шизофрения!

      Татьяна Георгиевна ткнула Аркадия Петровича ладошкой в грудь и расхохоталась.

      – Вот старые козлы. А ещё говорят, что бабы сплетницы!

      – Да ну что ты! Бабы и рядом не стояли!

      – Всё равно Сёма – кусок говна. Он же не мне не выставил – он отделению не выставил. Узнают, что вам проставился, а нам нет – не простят.

      – Может, и передал Маргоше. Она сегодня что-то пораньше слиняла.

      – Ладно, фиг с ним… Только я, Аркаша, шампанское как-то не очень!

      – А и не надо! У меня и деликатный женский напиток имеется!

      Святогорский достал из холодильника запотевшую бутылку «Абсолюта».

      – Слегка початая, не побрезгуешь? – он налил Татьяне Георгиевне в кофейную чашечку. Чуть не до краёв.

      – Аркадий Петрович, если я сейчас это залпом грохну, то тут у тебя так и останусь на койке лежать.

      – А и лежи себе спокойненько, отдыхай, пока не позвонили. Я безопасный. Трахаться, как интерн, уже не могу, а любви и ласки, как Сэмэну, мне уже тоже давно не надо.

      – Да ладно тебе! И, кстати, не обижай Панина. Он, разумеется, мерзавец, но в постели ещё очень даже ничего… для дедушки, – Татьяна Георгиевна хихикнула.

      – Ой, где мой диктофон, а? Да Сэмэн мне за трансляцию вот этого твоего «в постели ещё очень даже ничего» ставку поднимет до максимально разрешённой, да ещё и сверху премиальных накинет!

      – Хорош ржать, Аркадий Петрович! Без закуски пить не буду. Шоколадные конфеты не предлагать!

      – Ну кто ж не знает, королева, что вы шоколад не употребляете! У меня тут есть слегка подсушенный мандарин. С Нового года завалялся. Практически уже сухофрукт. Пойдёт?

      – Давай!

      – Ну а я, с вашего позволения, шампусика. Я ж официально на работе. Это вы тут благотворительностью сверхурочно занимаетесь, Татьяна Георгиевна. Даже наркотически опьянённые девки сразу проникаются к вам любовью и доверием. Так что вы пейте водочку на здоровье, а я эту газированную муру употреблю, что нам Семён Ильич от щедрот откинул.

      – Классное шампанское, между прочим.

      – Вот заодно и приобщусь! А откуда ты знаешь, что оно классное, если ты его вообще никогда не пьёшь?

      – Пить не пью, а цену знаю.

      – Да? Ну никто и не сомневался, что Панин – мужик щедрый. Кстати, почему ты не пьёшь шампанское? Я как-то внимания не обращал. Впрочем, кто и когда из нас шампанское пил на свои?.. Ну, вздрогнули, за здоровье новорождённой Варвары Паниной.

      Друзья чокнулись и выпили.

      – Вот уж не думала, что буду когда-нибудь поздним вечером пить с анестезиологом в ординаторской за здоровье Варвары Паниной.

      – Всегда что-то впервые. Так чего шампанское-то