Штормовые стражи. Сергей Александрович Ким

– о таком рассказывают сами, когда захотят. Или когда будут готовы.

      Мы поднялись из подвала, где были размещены два тренировочных зала и большой тир, наверх – помещение музея.

      Музей мне нравился – небольшой, но насыщенный. Тут тебе и знаменитое боевое знамя Конфедерации, и звёздно-полосатый флаг унионистов-янки, который нынче является официальным стягом США. Образцы формы – синей солдат северян и мышиного цвета бойцов КША. Винтовки, револьверы, даже здоровенный шестиствольный «гатлинг» на оружейном лафете…

      Уж не знаю, как так вышло, но в первое же моё посещение как-то мы с ним разговорились, и стал я сюда регулярно захаживать. А Мартин меня даже стал всяким приёмам стрельбы и боя учить – сказал, что от скуки.

      В зале сидели Юлька со своей подругой, племянницей Мартина – Иви. Такая же бойкая жизнерадостная девчонка, как и сестрёнка, только с русыми волосами, заплетёнными в два смешных хвостика. Что-то активно обсуждали – исходя из их постоянно меняющих интересов это могли быть как динозавры, так и способ создания действующей модели вулкана.

      Мы с Уокером вышли на задний двор – немного подышать воздухом. По пути нам встретился Линкольн Грант, спускающийся в тир со своим карабином – тоже член стрелкового клуба. Обменялись с ним рукопожатиями, и прошли дальше.

      – Вот давно я хотел тебя спросить, Мартин… – решил всё-таки поинтересоваться я. Пусть и спустя столько месяцев, но лучше поздно, чем никогда – не так ли? – А с чего ты вообще решил чему-то меня научить?

      – Да так, – отмахнулся американец. – Захотелось просто.

      – А если серьёзно?

      – Серьёзно? – Уокер отнюдь не производил впечатления какого-то громилы. Похудее и пониже меня, с интеллигентным лицом, спокойный, вежливый, непьющий. На спецназовца он совершенно не тянул – так, на средней руки бизнесмена разве что. – Знаешь, что я вижу, когда говорю людям, что служил в SEAL? Это вот ты первый за очень долгое время сказал – «о, американский спецназ, круто», а у остальных-то другое. У кого – страх, у кого – жалость, а чаще всего – презрение. Не знаю как там у вас в России, а у нас армию больше не любят. Боятся, презирают, даже ненавидят – всё как после Вьетнама.

      – И часто обоснованно, – я тактом нникогда не отличался, так что мне правду в глаза сказать – раз плюнуть. – Сколько там было нехороших случаев и на войне, и после возвращения в Штаты?..

      – Да с этим я и не спорю, Алекс… – отмахнулся Мартин. – Но я-то тут при чём? Я ведь нормально служил – гражданских не стрелял, по женской части не марался, долг исполнял. Знаешь – в армию пошёл, когда в 98-м сюжеты про взрывы наших посольств увидел. Раньше как-то даже не задумывался, а тут мысль мелькнула – это сейчас они в Африке что-то взорвали, а вдруг и у нас что-то такое устроят? И что я тогда сделаю? Вот и решил сделать хоть что-нибудь…

      – А всё-таки что насчёт меня?

      – А сам-то чего согласился, а?

      – Да так, – хмыкнул я. – Захотелось просто… Нет, ну прикольно же. У нас в школе тоже военная подготовка была – парни из ОМОН…