Муссон. Уилбур Смит

свалился на девушку и перевернулся, растянувшись во весь рост и ударившись головой о ствол яблони.

      Лежа на земле, Уильям ошеломленно застыл.

      Том наклонился и рывком поднял на ноги дрожащую, плачущую Мэри.

      – Беги! – велел он ей. – Беги как можно быстрее. – И подтолкнул ее.

      Мэри не нужно было повторять дважды. Она ринулась вниз по тропе, плача и подвывая, а Том в ярости повернулся к старшему брату.

      Уильям уже сидел в траве. Он пока что не понял, кто или что сбило его с ног. Он потрогал свою голову, погрузил два пальца в темную густую массу волос, а потом уставился на пятнышко крови из небольшой царапины, полученной при ударе о дерево.

      Покачав головой, он встал. Посмотрел на Тома.

      – Ты!.. – негромко, почти любезно произнес он. – Мне следовало понять, что именно ты стоишь за этой чертовщиной.

      – Она ничего не сделала! – Том все еще кипел гневом и не успел пожалеть о своем порыве. – А ты мог слишком сильно ее поранить.

      – Да, – согласился Уильям. – Я как раз этого и хотел. Она вполне такое заслужила. – Он наклонился и поднял хлыст. – Но она сбежала, поэтому я накажу тебя и получу огромное удовольствие, исполняя свой долг. – Он взмахнул вправо и влево хлыстом, и тот угрожающе просвистел в воздухе. – А теперь ты мне скажи, мой маленький братец, чем ты и та шлюшка здесь занимались? Было ли это нечто греховное и грязное, о чем следует узнать нашему отцу? Говори побыстрее, пока я не выбил из тебя ответ вот этим хлыстом.

      – Раньше ты провалишься в ад!

      Это было одно из любимых выражений их отца. Но, несмотря на внешнюю дерзость, Том уже горько сожалел о своем рыцарском порыве, толкнувшем его на это столкновение. Теперь, когда вспышка угасла, он прекрасно понимал, что его положение безнадежно. Старший брат занимался не только книгами. В Кембридже он выступал в соревнованиях по борьбе за Королевский колледж, и в эти соревнования, помимо прочего, входила борьба без правил, во время которой запрещалось лишь использовать смертельное оружие. На ярмарке в Эксмуте прошлой весной Том видел, как Уильям свалил и прижал к земле местного чемпиона, здоровенного, похожего на быка мужчину, и это после того, как уже исколотил его как следует.

      Том подумал о том, чтобы повернуться и сбежать. Но он знал, что брат, с его длинными ногами, даже в сапогах для верховой езды догонит его уже через сотню ярдов. Так что бежать не имело смысла. Том встал в стойку и поднял сжатые кулаки – так, как учил его Большой Дэниел.

      Уильям расхохотался ему в лицо:

      – Ох, во имя Петра и всех святых! Этот маленький петушок готов драться!

      Он бросил хлыст и лениво шагнул вперед; его руки расслабленно висели вдоль боков. И внезапно он выбросил вперед правый кулак. Он никак не дал понять, что собирается ударить, и Том едва успел отскочить назад. Однако кулак задел его губы, и они тут же распухли, и Том ощутил во рту соленый вкус крови. Зубы стали красными, словно он наелся малины.

      – Вот так-то! – воскликнул Уильям. – Это первый глоточек кларета. А будут и другие, предупреждаю, их будет