Муссон. Уилбур Смит

перворожденный сын сталкивался с детьми других его жен. Хэл понимал, что это некое состязание, в котором преимущество не на стороне младших, причем здесь может получиться только один исход.

      Сэр Кортни разочарованно нахмурился. Ему еще не исполнилось сорока двух, а Уильям родился, когда ему было всего восемнадцать, но Хэл чувствовал себя старым и придавленным беспокойством, когда думал о столкновениях между четырьмя его сыновьями.

      Проблема состояла в том, что он любил Уильяма не меньше, если даже не сильнее, чем маленького Дориана.

      Уильям был его первенцем, сыном его Юдифи, прекрасной девы-воина из Африки, женщины, которую он любил глубоко, с благоговением и страстью. Когда она погибла под копытами собственного дикого жеребца, она оставила в его жизни болезненную пустоту. И много лет ничто не могло заполнить эту пустоту, кроме прекрасного малыша, которого она ему оставила.

      Хэл воспитывал Уильяма, учил его быть упорным и сильным, умным и находчивым. Он и стал таким, и даже более того. Но в нем жило и нечто дикое и жестокое, пришедшее с того темного таинственного континента, который ничто не могло укротить. Хэл боялся этого, хотя, по правде, и не ждал ничего другого. Он ведь и сам был жестким, безжалостным человеком, так с какой стати ему отвергать те же качества в его собственном перворожденном сыне?

      – Отец, что значит «первое родство»? – внезапно спросил Том.

      Его голос прозвучал слегка приглушенно из-за плаща Хэла.

      Это настолько совпало с собственными мыслями Хэла, что он даже вздрогнул.

      – Где ты узнал это слово? – спросил он.

      – Где-то слышал, – пробормотал Том. – Только не помню где.

      Хэл без труда мог догадаться, где именно, но не стал нажимать на мальчика, который и так уже пострадал достаточно для одного дня.

      Вместо этого он попытался честно ответить на вопрос, потому что Том уже достиг того возраста, когда мог это понять. Да и пора ему было узнать, какие трудности ему, младшему брату, припасла жизнь.

      – Ты хотел сказать «первородство», Том. Это значит право того, кто родился первым.

      – А это Билли, – негромко произнес Том.

      – Да, это Билли, – честно признал Хэл. – И по английским законам он мой прямой наследник. У него преимущество перед младшими братьями.

      – Перед нами, – с легкой горечью бросил Том.

      – Да, перед вами, – согласился Хэл. – Когда меня не станет, все перейдет ему.

      – Ты хочешь сказать, когда ты умрешь? – вмешался Дориан, озвучивая очевидное.

      – Верно, Дорри. Когда я умру.

      – Я не хочу, чтобы ты умирал! – заныл Дориан. Он все еще хрипел из-за поврежденного горла. – Отец, обещай, что никогда не умрешь!

      – Хотелось бы мне, сынок, но я не могу. Все мы когда-нибудь умрем.

      Дориан какое-то время молчал. Потом спросил:

      – Но ведь не завтра?

      Хэл негромко усмехнулся:

      – Нет, не завтра. И вообще не скоро, если сумею. Но когда-нибудь это случится. Это всегда случается. – Он предупредил следующий вопрос.

      – И тогда Билли станет сэром Уильямом, –