Несчастливый стаканчик. Ольга Викторовна Новикова

повернула стаканчик.

      Сейчас на нем красовалась "неузнаваемая" девица в полный рост на не слишком длинных, по Иркиному мнению, ногах, но в Иркиных скарпинах. Гневно зыркнув на бариста глазами, Ирка удалилась.

      – Ну посмотри, какие красивые ноги! – утешал рыдающую жену Петька.

      – У тебя распрекрасные ножки!

      – Вот именно что, не ноги, а ножки, потому что короткие, – скулила Ирка.

      – А туфли, туфли-то, ну один в один, – не унимался Петька.

      – Не туфли, а скарпины, скарпин, вернее. Три года со мной живешь, и до сих пор не знаешь, как и что на мне называется, – рыкнула на мужа Ирка.

      – Ну почему?! Почему?! – воздевая руки к небу, как чеховская барышня, вопрошала она.

      – Скорее, ему просто блондинки нравятся. Машка же блондинка, – ляпнул Петька и по блеску в глазах жены, понял, что сейчас что-то начнется.

      – Ты думаешь? – возбужденно переспросила та.

      И началось! В воскресенье Ирка покрасилась в блондинку, и Петьке попало за то, что он не узнал "собственную жену", нарочно прогуливавшуюся возле подъезда, чтобы привыкнуть к новому образу.

      В понедельник Ирка снова появилась в кофейне. Но к ее разочарованию рисующий бариста заболел и не вышел в смену.

      Всю неделю до пятницы Ирка промучалась в офисе, оправдываясь за новую прическу перед коллегами. Машку она старалась избегать и специально бегала по лестнице, чтобы не столкнуться с подругой у лифта.

      В пятницу Ирке пришлось засидеться допоздна и в кофейню она просто не успела.

      Весь пятничный вечер Петька старался не тревожить подозрительно притихшую жену, и, прикрываясь работой, сосредоточенно планировал активные выходные с велосипедной прогулкой.

      К Петькиной радости в городском субботнем парке суетились уличные художники. Петька улучил момент, когда Ирка увлеклась эскимо и голубями и побежал договариваться с шаржистом и портретистом.

      Через час Ирка получила два "абсолютно объективных" портрета. На одном из них максимально сильно были прорисованы ямочки и глаза в длиннющих ресницах. На другом – художник незаметно вытянул ноги и сделал акцент на брови и волосы, еще больше закрутив отдельные завитки.

      В воскресенье почти успокоившаяся Ирка потребовала в салоне красоты вернуть ей родной цвет волос. В понедельник она и не вспомнила про кофейню. А во вторник помирилась с Машкой, когда та ревела в туалете, оплакивая фотографии, на которых, перекочевавший в "Инстаграм" Мишка обнимался с новой пассией.

      – За что? Чем она лучше меня. У нее же нос картошкой и веснушки везде, – роняла слезы Машка на новую Иркину блузку.

      – Да ничем, – утвердительно заявила Ирка и взяла Машку за локоть. – Знаешь, что, а пойдем выпьем кофе. Мы девочки, мы заслужили.

      В кофейне Ирка напрочь забыла о проблеме и взяла капучино и горку круасанов себе и вдрызг растроенной Машке.

      – Хм, опять у тебя красавица. Держи и улыбнись. – Ирка заботливо подвинула стакан к подруге, сочувственно погладив ее во руке.

      – Ты чего? –