Ведьма из Старопяткино. Ника Климова

съязвила я.

      – Ну вроде злого ничего пока не сделала, – растерялся мужичок.

      – А может, я только собиралась?

      Он сделал шаг назад и настороженно уставился на меня.

      – Не боись, не обижу, – пообещала я. Но расслабляться домовой не спешил. – А тут еще кроме тебя кто-нибудь есть?

      Он скосил глаза в сторону и замотал головой. И возникли у меня на этот счет сомнения – явно что-то скрывает. Ладно, разберемся по ходу пьесы.

      – И как ты тут жил без Зинаиды Тимофеевны? – решила поинтересоваться.

      – Плохо, – вздохнул мужичок. – Скучно и одиноко.

      Мне снова стало его жалко.

      – Есть хочешь? – спросила. – Молока, правда, нет. Могу печенюшку дать. Будешь?

      – Я это не ем, – обиделся домовой.

      – А что же ты ешь? – опешила я. – Есть еще макароны с тушенкой, но не советую. Галлюцинации могут начаться.

      – Чего? – не понял он.

      – Ну видения всякие. У меня вон уже начались, – кивнула я на него.

      – Чего? – это уже возмущенно. – Никакое я не видение и не эта, как ты сказала, галюца… галюня… В общем, я не это.

      Спорить не стала – пусть каждый останется при своем мнении. Мне было спокойнее верить, что Дементий – только плод моего уставшего воображения.

      – А ты не знаешь, сколько время? – поинтересовалась я у домового. Существо сказочное и вполне могло располагать такой информацией, напрямую из космоса там, или из астрала. Не знаю, как у них это происходит.

      Мужичок посмотрел на меня, потом на шкаф с посудой. Я проследила за его взглядом и почувствовала себя такой дурой. Судя по выражению его глаз, он был полностью со мной солидарен, потому что на шкафу стояли часы. И даже вполне рабочие. Секундная стрелка резво бежала по кругу, отмеряя время. И было на них без четверти двенадцать. Самое время чайку попить.

      – А чай ты тоже не пьешь? – мне было совестно пить чай одной.

      – Не ем я вашу еду.

      – А чем же ты питаешься? – удивилась я.

      – Домом.

      – Чем? – поперхнулась от удивления.

      – Ну если дома все хорошо, чисто, уютно, ссор нет и ругани, зла никакого – и мне хорошо. А уже если ребятишки малые в доме, так лучше некуда. А если все плохо – болею я.

      – Понятно. А как же пишут, что молоко вам ставить в блюдце надо, конфеты там, печенье, хлеб?

      – Да сказочники, – недовольно отвернулся домовой.

      Экономно, однако. Тут себя бы прокормить – деньги-то дома остались. Взяла с собой так, мелочь. И то случайно, сама не знала, зачем. Ну хоть домового кормить не придется.

      – Тогда, если ты не против, я попью чай.

      Он пожал плечами и лихо забрался на лавку за столом. Я проследила за его телодвижениями ошалевшим взглядом, крепко зажмурилась, досчитала то трех и снова открыла глаза. Сидит. На меня смотрит, да так, что только пальцем у виска не крутит. Так, надо срочно выпить чаю.

      – А у бабы Зины твоей никакой травки успокоительной не было? – решила уточнить, наливая в алюминиевую кружку воду из бутылки.

      – А я ж почем знаю, что у нее было. Трав у Зинаиды было много. Знала она в них толк, да у