Лавка ужасов. Антон Вильгоцкий

долгих минут никто из нас не проронил ни слова. Потом я встал, подошел к холодильнику и достал еще несколько бутылок пива.

      – Вот что, Арсений, – сказал я, ставя их на стол. – Я тебе верю. Но не на сто процентов.

      – А на сколько? – тотчас отреагировал он.

      – Ну, скажем так, на семьдесят. Все это слишком неожиданно. Кусочек Ада в центре Москвы… инфернальная муха, которая гоняется за человеком по всему мегаполису – такое хорошо для Голливуда, но не для обычной жизни в России.

      – А кто сказал, что все и всегда должно быть хорошо? – ледяным голосом проговорил вдруг Сеня. – Это мы хотим, чтобы было так, но жизни – плевать, понимаешь? Скажи мне, Костя – ты видел когда-нибудь живого сумчатого дьявола?

      Я призадумался. Если не считать собственного папаши – старого жмота-челночника, мне не доводилось встречать никого, кто подходил бы под это определение.

      – Нет.

      – Вот видишь. А ведь он существует.

      Я не стал возражать против такой логики. В конце концов, мне и самому приходилось несколько раз сталкиваться с вещами, не поддающимися рациональному объяснению. Не столь пугающими, конечно, но этого было достаточно, чтобы не отвергать с порога возможность существования сверхъестественного.

      – Сумчатый дьявол и дьявольская муха – совершенно разные вещи. Первый – всего лишь животное, хоть и очень гнусное на вид. А вторая…

      – Гнусна по сути, – прервал меня Арсений. – Костя, определись, ты веришь мне или нет?

      – Верю, – сказал я, отрезав себе пути к отступлению. – Давай подумаем, что будем делать дальше.

      Думали мы, впрочем, недолго – всего минут сорок, а потом разошлись по кроватям. Мне было интересно – что будет утром. Услышу я жужжание адского насекомого, или все же выяснится, что черт не так уж назойлив? И поначалу мне (да если честно, и Сене тоже) показалось, что пережитый Платоновым кошмар остался в прошлом и уже не вернется.

      Все было тихо. Мы лежали на соседних кроватях – Платонов не захотел ложиться в отдельной комнате – и наслаждались безмятежным покоем. Мухи, конечно же, не было.

      И если она существовала в принципе (на тот момент я еще слегка сомневался в этом), можно себе представить, какое облегчение испытал Арсений, осознав, что тварь перестала его преследовать.

      Мы даже почти ни о чем не говорили. Именно в то утро я понял – наркотики ни при чем. Наркоман и выглядел бы и вел себя совсем иначе.

      Некоторое время спустя Арсений собрался и поехал домой. А я передохнул еще немного и занялся уборкой. Могу, конечно, позволить себе нанять домработницу, но предпочитаю делать все самостоятельно.

      Сказать, что на Платонове не было лица, когда он вернулся, – значило бы не сказать ничего… Его самого не было. Перед тем, как войти в квартиру, Сеня, словно безумный клоун, скакал по лестничной площадке, осеняя воздух над собой крестным знамением. Мухи не было, – я это видел. Но Сеня не замечал.

      Потом он ввалился в коридор, едва не опрокинув стойку с обувью. Я уже понял,