С Байроном в XXI век. Сборник

да затянет свое мелодичное щебетание, прерываемое трескучей позывкой.

      Над тайгой вот-вот повиснет темная, короткая ночь. Неподалеку от тока поставили палатку. Сергей разложил уютный «токо-костерок». И потянулись тихие беседы за травяным чаем до трех ночи. Но только чуть посерело небо, екнула, встревожилась чащинская душа:

      – Мужики, ружья за спины и вперед!

      Те гуськом за Сергеем, крадучись, направились к центру токовища. Услышав нарастающий свист за спиной, Тарасов остановился и боязливо спросил:

      – Что это?!

      Чащин чуть слышно, сердито ответил:

      – Помолчи ты! Говорил же – ни звука! Глухарь летит.

      И тут же, обернувшись на лопотание крыльев, увидели огромного глухаря. Следом за ним пролетели второй, третий, пятый, седьмой… «Славненько натокуемся!» – возрадовался бывалый охотник Чащин.

      Самцы разлетались по разные стороны леса, ныряя в густые кроны деревьев. Дойдя до схрона, Сергей услышал первые звуки, скорее напоминающие негромкое щебетание пичужки, чем запев царственного глухаря. И вот уже торопливый, едва уловимый конец песни. «Салага! Тебе, однако, лишь через год настоящим глухарем стать».

      Парни рвались к соснам и намеревались делать подскоки, но Сергей удержал их, грозя кулаком. И только в первых лучах разгорающейся над тайгой зорьки отпустил торопыг от себя. Сам же, затаившись в схроне, продолжал сливаться с реликтовой симфонией токовища.

      Шло время. Все реже и реже заливались любовными песнями глухари. Сергей, прислушавшись к солисту на кружевной лиственнице, сделал несколько подскоков и затаился под ее шелковистыми лапами.

      Над его головой глухарь, заканчивая последние «чи-чи-фшя», издал хвостом знакомый «пыр-рр». Тут же что-то теплое коснулось кончика чащинского носа. «Это знак на удачу». Выстрелил. Не подходя к шумно упавшей добыче, увидел в пятнадцати шагах на соседней ели низко сидящего на раздвоенном сухом суку еще одного поющего.

      Парни за две предрассветных зорьки положили в рюкзаки по два увесистых глухаря. Сергей считал это, и гостям наказал, что таков и есть лимит удовлетворения охотничьего азарта. Ему казалось, у гостей было достаточно времени познать неповторимый глухариный мир и подружиться с ним, навсегда полюбить его и стать ему верным другом и защитником. Хватало времени сполна насладиться осенними дарами, красотами пылающей багрянцем тайги. Подобреть душой у магических токо-костров. Омыться чистотой поднебесья и влажной свежестью темных хвояков.

      Перед отъездом для прощальной встречи с глухариным сообществом хозяин повел гостей к речке на песчаник, где сытые непуганые птицы, готовясь к скорой зиме и грубой пище, набивали свои безмерные желудки галькой. Они были так увлечены этим занятием, так доверчиво беспечны, что любая бездумная рука могла вмиг уничтожить всю стаю.

      В то утро на галечник слетелось около сотни взрослых глухарей с выводками. Прекрасные, гордые птицы: величавые копалухи, краснобровые самцы