Держава. Том 3. Валерий Аркадьевич Кормилицын

рабочих».

      Император на похороны не поехал…

      – Ники, я не пущу тебя в Москву, – в истерике кричала Александра Фёдоровна.

      «Будто простая крестьянка ведёт себя», – задохнулся от нежности к ней Николай. – Всё это от любви…»

      – Слушай письмо сестры: «Всё, что мы переживаем в молитвах, помогает преодолеть это жестокое страдание. Господь дал благодатную силу выдержать. Знаю, что душа моего любимого обретает помощь у мощей святителя Алексея. Какое утешение, что он покоится в этой церкви, куда я могу постоянно ходить молиться». – А мы помолимся за твоего дядю на заупокойном богослужении в храме Большого Царскосельского дворца.

      Первый раз в жизни император не воспринял на церковной службе успокоения: «Я никогда не прощу москвичам князя Сергея», – сжав зубы, думал он.

      Большевики адски завидовали эсерам, провернувшим такое великое дело, и Владимир Ильич Ленин постепенно начинал задумываться о терроре,

      провозгласив: «Нравственно всё то, что идёт на пользу революции». « Следует совмещать агитацию на фабриках и заводах с терактами. Но главное – необходимо созвать пленум Центрального Комитета партии, дабы они вынесли постановление о созыве съезда, – не чувствуя вкуса чая, размышлял он, сидя за ужином. – Текст письма составлен, следует зашифровать и отправить… На имя кого? – секунду подумав, решил, – лучше всего Красину».

      – Наденька, – промокнул губы, осчастливив супругу ласковым к ней обращением.

      «А то всё: «Надежда Константиновна, да Надежда Константиновна», – улыбнулась мужу.

      – …Следует отправить письмо в Россию, – глянул, как жена с готовностью поднялась из-за кухонного стола. – На имя Красина, – уточнил он.

      – У меня уже и черновик заготовлен, – улыбнулась она. – Как грибы засаливать. Полиции будет интересно читать. А между строк «химией» впишу твоё послание, – радуясь, что нужна ему, пошла в комнату к письменному столу. – Сейчас зашифрую.

      – Как учительница, ключом к шифру ты выбираешь стихи? – рассмеялся супруг, по привычке вставив большие пальцы рук в проймы жилета.

      – У Красина ключ – «Песня Катерины» Некрасова, – тоже развеселилась она. – У твоего брата, Дмитрия Ильича – надсоновское стихотворение «Мгновение», а лермонтовская «Душа» – для Ивана Ивановича Радченко…

      – Да что же это ты партийные тайны выдаёшь? Ведь даже в Швейцарии у стен есть уши… И в основном – меньшевистские, – в задумчивости стал ходить от окна к двери и обратно. – Чего только не пишут теперь Плеханов, Засулич и Старовер в своей новой «Искре», ругая старую, потому что там властвовал узурпатор, – вынув из проймы, потыкал в грудь большим пальцем, – и самодержец – Ленин. Именно так, – сам себе покивал головой, вернув палец на место. – Узурпатор и самодержец… На царя намекают, с властью которого боролись и продолжим бороться на будущем съезде… Как хорошо, что у нас есть своя газета «Вперёд». И как славно, что мы нашли