Фиалка. Михаил Дьяченко

себе почти всё, даже проникнуть в тот сюжет, полноправным участником которого не является. Поэтому история перед вами, и ваш покорный слуга из радушного собеседника превращается в сухого протоколиста, описывающего события и комментирующего реплики героев.

      Прозрачные, словно их и не было вовсе, окна главной гостиной замка пропустили нас внутрь и сомкнулись за спиной.

      Нэль сидел в мягком плюшевом кресле. Жан исчез в кабинете госпожи Лаланн, владелицы замка, оставив Нэля наедине со своими мыслями.

      В это приветливое летнее утро тому ни о чём трагическом и не думалось. Пропали люди – найдутся.

      Нэль поднялся из кресла и подошёл к цветочной этажерке. На ярусах стояли горшки с цветами. Хищные лианы, походившие на фигурные прутья каминной решётки, оплетали стволы фикусов и тянулись вверх. Деликатные орхидеи стыдливо бледнели розовыми юбочками. Шапки крошечных цветов каланхоэ походили на небольшой пожар, который разгорался в самом низу цветочной композиции, как огонь в очаге. С двух сторон этот растительный камин, как бы заключая в объятия своих стволов-колонн, обрамляли невысокие пальмы в мощных кадках.

      Нэль потрогал длинный, вытянутый лист кливии. Лист блестел в лучах солнца, словно навощённый. Цветок вежливо кивнул ему ярко-красными граммофончиками.

      Дверь кабинета госпожи Лаланн открылась, и Жан Жерар, появившись в проёме, негромко произнёс:

      – Прошу!

      Нэль проследовал в кабинет. Его внимание привлёк громадный портрет волевого мужчины на противоположной от двери стене. Картина, по-видимому старинная была написана маслом в тёмно-зелёной цветовой гамме. Художник изобразил мужчину в костюме путешественника: крепкие ботинки, грубые оливкового цвета брюки, рубашка с расстёгнутым воротом, наброшенная на плечи кожаная куртка. Шляпа. Мужчина не был безоружным: два старинных пистолета выглядывали из-под куртки, на поясе висела короткая сабля и кортик. Прямой нос и чёткие очертания скул и губ – мужчина был красив, лишь тревожный взгляд и складка у переносицы портили его облик. Словно бы перед ним стояла сложная и опасная задача, которую он намеревался решить несмотря ни на что.

      Навстречу Нэлю шла владелица замка.

      – Женевьева Лаланн, – представилась она. – Зовите меня госпожа Лаланн.

      – Нэль Фарамболь, – сказал Нэль.

      – Присаживайтесь. – Она подвела его к дивану. Жан присел рядом. Госпожа Лаланн расположилась в кресле напротив.

      Её руки лежали на подлокотниках кресла, кисти свободно свисали. Ногти средней длины и красивой формы, центральные части покрыты полупрозрачным розовато-красным лаком. Кружевные манжеты уютно облегали запястья белой блузы. Тёмно-зелёный деловой пиджак подчёркивал линию плеч и отступал под натиском пышных чёрных волос, ложащихся на него застывшим ураганом. Волосы обрамляли красивое и свежее лицо. Если бы Нэль не знал, что ей около сорока, он бы засомневался, правильно ли называть её «госпожа». Его взгляд метнулся вниз – обручальное