Пророчества Авеля. О будущем России. Сборник

Руси дерзнул назвать описание собственной жизни таким словом. И жил он незадолго до монаха Авеля, и было ему имя протопоп Аввакум, мятежник и безумец в Духе. Взбунтовался он против реформ церковных, наперекор всему пошел, жизнью за этот подвиг расплатился…

      Может, и не случайно такое совпадение. Не дерзость руководила ими в выборе названия для собственных сочинений, а уверенность в своем предназначении, готовность пройти тернистый путь собственной жизни до самого ужасного ее конца, ибо так СВЫШЕ ИМ БЫЛО ПРЕДОПРЕДЕЛЕНО. И свято они в это верили. И готовы ради этой высшей силы претерпеть многое и самое ужасное.

* * *

      Родился он в дереве Акулово Алексенской округи Тульской губернии в 1757 году. При рождении был наречен Василием. Родители будущего пророка занимались крестьянским трудом. Крепостными были у князя Д. Л. Нарышкина. Как сам он писал в своем «Житии»: «…В семье хлебопашца и коновала Василия и жены его Ксении родился сын – Василий, один из девятерых детей».

      Но по проторенной родительской дороге Василий идти не хотел. Неугомонного сына тянуло к странствиям и к Божьим тайнам. Уже с 10 лет стал он задумываться о том, чтобы покинуть отчий дом, так как «больше у него было внимания о божестве и о божественной судьбе», а не о благах мирских. Не захотел Василий пойти по стопам отца, а все более и более склонялся в душе своей к таинственным «мудрованиям».

      По воле отца своего оженили Василия в 17 лет на девице Анастасии. Со временем родилось у него и трое сыновей. Но так как оженили его «против воли», то «для того в своем селении жил мало, а всегда шатался по разным городам».

      Тогда же семнадцатилетний Василий обучился грамоте, засел за книжки; но для пропитания освоил и плотническое мастерство.

      Через два года бросил Василий свою семью и свою деревню и отправился странствовать в «южныя и западный, а потом в восточный страны», и бродил он так по Руси целых девять лет, исходив ее вдоль и поперек.

      Дошел он и до города Херсона, где применял свое плотническое искусство «при строении кораблей». Тогда же и застигла его тяжелая болезнь. Во время болезни Авель горячо молился и в молитве поклялся в том, что «ежели его Богу угодно будет исцелить, то он пойдет вечно ему работать в преподобии и правде, почему он и выздоровел, однако ж и после того работал там еще год». Тогда же, по-видимому, и проснулась в нем тяга к монастырской уединенной жизни. Сам себя в те годы он описывает так: «человек был простой, без всякого научения, и видом угрюмый».

      По возвращении в родную деревню стал он просить у своего отца и матери разрешения уйти в монастырь. Родители воспротивились – как же отпустить кормильца? Да ведь и семья, и дети… Кто ж о них-то позаботится? Так и не дали они своего благословения сыну…

      Однако Василия это не остановило. Тайно покинул он родную деревню и всех сродников своих. Пешком, кормясь подаянием, добрался он до престольного города Санкт-Петербурга. Там чудом пробился на прием к действительному камергеру Льву Нарышкину, служившему при дворе самого государя обершталмейстером.