Тот, кто стоит за спиной. Эдуард Веркин

он отключился.

      – Дурак, – повторила она. – Дурак, хам… Ещё раз дурак.

      Ехать на окраину города воскресным утром, в единственный день, когда можно отдохнуть и отоспаться… Ненормально. И вся эта история ненормальна, как и сам Круглов. Не ездить, что ли? Сказать ему, что у неё болит голова, что она вчера вывихнула лопатку, эпидемия на носу…

      Не отстанет. Почему-то ей казалось, что он не отстанет. И что если она сейчас не отправится к нему, то скоро заявится сам Круглов. Он, значит, заявится, и тут из своей берлоги появится папаня, не до конца отдохнувший после вчерашнего отдыха, ухмыльнётся и скажет: «Здравствуй, зятёк…»

      Нет уж, лучше съездить к Круглову самой.

      Через полчаса Аня собралась и вышла к остановке. Повезло, автобус стоял на конечной, дожидался пассажиров, девушка забралась на заднее сиденье, достала термос и стала пить кофе. Она пила его до самого Афанасова и выпила почти целый литр, и съела четыре бутерброда из низкокалорийных хлебцев с обезжиренным сыром, отчего как следует разозлилась.

      Круглов предупредительно ждал её на остановке. Он как-то осунулся и похудел, Сомёнковой вдруг стало его жалко, и она предложила ему последний, пятый бутерброд. Он не отказался.

      До дома шагали молча. Она опасалась что-то спрашивать, а сам парень молчал, хмурился, собирал камни и прятал их в карман, ей это не нравилось. Но заговорить она решилась только возле дома.

      – Ладно, – сказала Аня, – зачем звал? В молчанку играть?

      – Здесь рядом уже, десять метров.

      Круглов двинулся вдоль забора, остановился, стал вглядываться в землю под фундаментом.

      – Что ищешь-то?

      – Тут были шаги… – растерянно сказал он.

      – Шаги?

      – То есть следы, – поправился Витька. – Вдоль всей стены. Как раз напротив моей комнаты. Вот прямо здесь!

      Он указал пальцем в землю.

      Сомёнкова поглядела на грязь с сомнением. Никаких следов. Обычная глина, размытая дождём, возле заборов всегда такая грязь, пластиковых бутылок здесь только вот не хватало.

      – Здесь всё истоптано было! – сообщил Круглов. – Всё-всё!

      Он поглядел на неё безумными глазами, под одним синяк.

      – Ты сегодня спал вообще? – спросила Сомёнкова.

      – Немного… Возле рассвета… Слушай, как я мог уснуть, если у меня всю ночь шаги возле забора, а?

      – Ну, мало ли кто возле заборов шляется? – пожала плечами девушка. – Пьянь какая-нибудь.

      – Пойдём, я тебе покажу.

      Парень направился к дому. Анна потащилась за ним, хотя на самом деле ей хотелось к себе. Не в этот трёхэтажный особняк, а в свою двухкомнатную хрущёвку.

      Дверь в дом оказалась закрыта, Круглов долго брякал ключом, отпирая замок. А потом ещё один замок. Сомёнкова переминалась рядом. Наконец дверь отворилась.

      В холле остро пахло химией. По стенам извивались красные узоры, и кое-где уже зацветал грибок, в углах отклеивались обои, паркет под ногами встопорщился и немилосердно скрипел. На полу валялись скомканные газеты, очень много. Мебель отодвинута от стен и стоит кое-как, некоторая