Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус. Андрей Посняков

хочу, господине.

      – Тогда повернись… Так?

      – Так, господине… та-ак… та-ак… Какие у тебе нежные руки… а-а-ах…

      Нагнувшись, Павел поцеловал Ксению в шею, нащупав руками грудь, чуть сжал пальцами соски, прошептал:

      – Не называй меня господином, ладно? А ну-ка… приподнимись… мы ведь сейчас с тобою на равных, да?

      – Да, мой… да! да! да-а-а-а-а!!!

      Любовники вновь сплелись в единое целое, и Павел улетел в сияющие облака, целуя девичьи плечи… Какое это было блаженство, какое наслаждение – вот так заняться любовью с кем-то неожиданно заглянувшим на слабый огонек свечи. Чего никак не планировал, не ожидал. Погрузиться в антрацитовые эти глаза, нырнуть с головой в омут – так бы там и остался, Боже… в этом искрящемся негой и страстью водовороте любви!

      Да уж, внезапно вспыхнувшая страсть захлестнула боярина, он уже не владел собой, крепко обняв деву за талию, ощутив в своих руках трепетно-грациозное тело… теплую, смуглую, с золотистым отблеском, кожу, темную полоску позвоночника, упругие ягодицы, нежные ямочки на пояснице…

      Ах!

      И жар! Пылкий всепоглощающий жар нахлынувшей на обоих любовников страсти. И что с того, что Ксения была челядинкой-рабой, а он – господином?

      – Ах… ах… Ах!!!

      – Ты знаешь, мне давно уже ни с кем не было так хорошо, – честно признался Ремезов. – Ты очень славная, Ксения. Очень!

      – Ты тоже, мой го…

      – Тсс! Какие у тебя нежные руки… Ты очень, очень красивая!

      Девушка улыбнулась:

      – Многие говорят – для красоты я слишком худа, гос… милый.

      – Нет! Что ты, не слишком! – встрепенувшись, молодой человек тут же сник и тихо спросил: – Ты – раба?

      – Из челяди, – коротко кивнула Ксения. – Отец отдал меня за долги, сначала – в закупы, а потом, когда не смог выплатить, старый боярин сделал меня невольницей, сенной девкой. Знаешь, я на батюшку не в обиде – в семье дюжина детей, всех кормить надо. А тут хоть я пристроена, да и долг боярин списал.

      – Да уж, хорошо ты пристроена… Слушай, я могу чем-то помочь?

      Повернув голову, девушка посмотрела на Ремезова с большим удивлением:

      – Помочь?

      – Ну, да. Выкупить тебя, и…

      – И сделать своей наложницей? Жениться на мне ты не сможешь… увы… Такова жизнь.

      – Пусть так, – согласно кивнул Павел. – Но ты обретешь свободу.

      – И куда я пойду?

      А вот на это молодой человек уже ничего не мог ответить. Действительно – куда?

      – И все же я дам тебе кое-что… Вот, возьми!

      Спрыгнув на пол, молодой человек отвязал от пояса кинжал с украшенной жемчугами ручкой, что приобрел в Менске или еще где-то в пути. Ножны тоже были богатые, золоченые.

      – Бери, бери, что смотришь? Может и пригодится – вещь недешевая. Найдешь, где спрятать?

      – Найду! Только… Господин, я не могу остаться с тобой до утра – так уж принято. И… – Ксения вдруг замялась. – Я должна спросить тебя про орденских немцев…

      – Про