Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус. Андрей Посняков

девушка поставила на стол большое медное блюдо с яствами, судя по запаху – с дичью да с рыбой.

      – Пиво сварили уже, господине. Дойдет – принесу. А пока вот – бражица ягодная.

      Ремезов улыбнулся:

      – Ну, наливай бражицы… Да и сама присядь.

      – Ой, господине… уж присяду.

      Девчонка не ломалась, не выпендривалась, разлив брагу по глиняным кружкам, уселась за стол на скамеечку, напротив Павла.

      Правда, молодой человек и слова сказать не успел, как гостья… нет, скорей – служанка – вскочила. Всплеснула руками:

      – Светец-то забыла зажечь. Посейчас принесу, инда скоро и темень.

      И правда, солнышко, похоже, зашло уже, и в светелке резко стемнело, так что вставленная в светец лучина – лучина! – пришлась весьма кстати. Хорошо горела, можно даже сказать – ярко, почти ничуть не хуже свечки, да и коптила лишь самую малость.

      – Хороша лучинушка, – присев, улыбнулась девушка. – Из березового топляка.

      Ремезов вскинул глаза:

      – Ну, выпьем, что ли?

      – Да, господине, выпьем.

      Бражица оказалась пахучей, хмельною, после второй кружки у Павла даже слегка закружилась голова, сразу так стало легко, свободно, да и девица раскраснелась, заулыбалась, заблестели глаза.

      – Тебя как звать-то? – ляпнул сдуру молодой человек.

      Так ведь и не думал уже – опьянел с устатку. Это ж надо – хозяин собственной служанки не знает.

      Впрочем, девчонка, похоже, ничуть не удивилась, или, скорее, просто не обратила внимания – тоже запьянела изрядно. Приложив руку к уху, переспросила:

      – Ась?

      – Зовут, говорю, как? Только не говори, что Марфа Васильевна.

      – Зовут. Меня?

      – Ну, не меня же!

      – Марийка я… Нешто запамятовал?

      – Красивое имя… да и ты ничего. Ну, ладно… давай-ка еще накатим по кружечке.

      – Чего, господине?

      – Выпьем еще по одной.

      – Выпьем… Вижу, господине – умаялся. Ложись-ка, я тебе на ночь сказочку расскажу, как ты любишь.

      Павел махнул рукой – сказочка так сказочка…

      Улегся на ложе, расслабленно наблюдая, как Марийка стаскивает с него постолы… Неплохая девчонка… симпатичная… И грудь… Вот, как раз склонилась – обнять? Обнять!

      Ах, какая упругая!

      – Погоди, господине, я затушу лучинушку…. да платье сниму.

      Ого! При таких-то словах Ремезов сразу ожил – как и любой мужчина на его месте. Вот так сказочница! Вот оно так тут поставлено-то.

      Ничуть не стесняясь, девушка сбросила с себя платье, рубаху, ногой подошла к светцу… наклонилась…

      – Постой! – скинув рубаху, Павел проворно вскочил на ноги. – Так вот и стой… А я тебе… спинку поглажу.

      Обернувшись, Марийка улыбнулась лукаво:

      – Как велишь, господине, как велишь…

      Ах, какое у нее было тело! Точеное, крепкое, сильное! И большая упругая грудь… Которую Павел, обняв девушку сзади, тут же обхватил