Реализация. Андрей Константинов

Ему трудно отказаться смотреть эту пленку, хотя, по большому счету, он не увидит там того, чего не знает…

      Юнгеров посмотрел на Валерку с интересом и даже некоторым удивлением:

      – Да ты, брат, психолог… И философ!

      – Философ, – усмехнулся в ответ Штукин.

      Александр Сергеевич походил вдоль стола туда-сюда и задал новый вопрос:

      – А твои мотивы?

      – Бизнес. Очень простые мотивы – снять с дяди немного денег, тем более что я имею на это моральное право – как недобитый им же.

      – А как ты его нашел?

      – Ну, во-первых, вы сами говорите, что все его офисы известны. А во-вторых, я опять могу сказать правду – как случайно увидел его в книжном магазине и довел до офиса. Так и скажу.

      Юнгеров задумчиво поскреб небритый подбородок пальцами:

      – А как ты его опознал?

      У Валеры был готов ответ и на этот вопрос:

      – Опять скажу правду – что его рожу видел у вас на столе – в рамке. Вы фотографию из Интернета вытащили и на нее любуетесь.

      Александр Сергеевич машинально кивнул и подумал, что лично его именно эта деталь и убедила бы… Он снова прошелся вдоль стола, затем резко остановился:

      – Ну а в чем же будет ложь?

      – В том, что у нас не было с вами этого разговора. – Штукин отреагировал мгновенно, будто давно ждал именно этого вопроса. – И еще в моем отношении к вам.

      – А какое у тебя отношение?

      Валера усмехнулся:

      – Скажу я ему так: конечно, после увольнения Юнгеров меня подобрал, но… Еще бы он не подобрал – стреляли-то в его людей, я под замес попал, так что он просто некую трудно формулируемую ответственность почувствовал, ну и позволил такой приживалкой пожить рядом. Принеси-подай, и то из барской милости… А меня от этого внутренне колбасит, я лакеем быть не хочу и в челяди не хочу состоять… Плюс – недавно инцидент был, когда близкий Юнгерову молодой человек прям на глазах у всех мне в рыло выписал, а мне утереться пришлось… Опять же – обида затаенная.

      Юнгеров долго молча смотрел Штукину в глаза, но Валерка этот взгляд выдержал. Александр Сергеевич хмыкнул:

      – Убедительно излагаешь… Даже мне на секунду… А на самом-то деле – как ты относишься?

      Вот этого вопроса Штукин настолько не ожидал, что даже руками развел. Да и сам Юнгеров, похоже, немного смутился – по крайней мере он отвел взгляд и снова заходил туда-сюда вдоль стола. Валерка повел шеей, будто ему жал воротничок, и наконец отреагировал:

      – Ну, Александр Сергеевич… Мне вам в любви объясняться?

      Юнгеров хмыкнул и махнул рукой, мол, проехали, но Штукин все же решил договорить:

      – Мое отношение – это то, что я могу с вами этот разговор говорить. Мне хочется полезным быть. Себя показать. Реабилитироваться за всю ту историю – с Егором и Зоей. Вас отблагодарить по-человечески за все… Ну и как-то развиваться, расти… А развитие возможно только тогда, когда есть