Королева вестерна. Оксана Николаевна Резникова

разговора с Сашей и ночного бдения поймала себя на мысли, что хочу проглотить все свои дорогостоящие лекарства – горстью. Кое-как встала и выбросила их в окно. Так-то лучше.

      Мои истерики прекратились, а на смену пришла апатия. В нашей семье пропали завтраки, обеды и ужины. Я лежала весь день в постели, изводила себя депрессивными мыслями, изучала свой диагноз и понимала, что никакого спасения нет. Пыталась встать и пойти, но, не пройдя и двух шагов, падала на пол и ревела навзрыд. Болезнь прогрессировала и доводила меня до сумасшествия.

      Саша приходил с работы, грустно вздыхал при виде меня, беспомощно лежащей в постели, с грязными колтунами на голове, и шел самостоятельно готовить ужин. Иногда находил меня лежащей на полу. После очередной попытки ходить, у меня уже не было сил подняться и лечь обратно в постель. Он поднимал меня на руки и нес, а я испытывала отвращение к себе за свою беспомощность. И злость на Сашу за то, что ему приходится со мной нянчиться, вместо того, чтобы заниматься любовью.

      – Больше не хочешь меня, да? – говорю и смотрю в угол стены отрешенным взглядом.

      – Алена, ты убиваешь себя, как ты этого не понимаешь?! Почему ты выбросила лекарства? Без них твоя болезнь будет прогрессировать!

      – Мне на это наплевать.

      – А мне нет! Ты эгоистка. Да, думаешь только о себе. Ты считаешь, что тебе одной плохо. А каково мне? Каково мне видеть, в кого ты превращаешься своими же стараниями день ото дня? Твоя болезнь – не приговор, как ты вбила себе в голову.

      – Ничего ты не знаешь, Саша, – вздыхаю я.

      У меня нет сил с ним спорить. Весь день опять ничего не ела. Мой любимый мужчина кормит меня супом с ложечки, как маленькую. Безразлично открываю рот и глотаю, не утруждая себя жеванием.

      Сегодня днем приходила сиделка, но я ее прогнала, о чем здорово пожалела, когда захотела в туалет. Кое-как сама дотянулась до судна, стоящего под кроватью и сходила в него.

      Я не хочу, чтобы Саша видел меня такой! Когда он возвращается с работы, устраиваю ему очередной скандал, швыряю на пол книгу, которую он купил для того, чтобы мне не было скучно лежать в постели.

      – Печатные книги уже прошлый век, что ты мне притащил?! Сейчас все читают электронные – на телефонах, планшетах, читалках! Ты навечно застрял в своих 90-х. Оглянись вокруг, на дворе 2017 год! – я намерено кусаю его за живое.

      Затем говорю, что его суп несъедобный и требую заварные пирожные. Наверное, мое безумие достигло своего апогея. Шестеренки болезни завертелись со страшной скоростью, и скоро я познаю все прелести своего страшного диагноза.

      – Алена, все будет хорошо, – в очередной раз пытается он успокоить меня.

      – Не будет, Саша! Уже не будет. Уходи. Найди себе здоровую женщину и живи нормальной жизнью, а меня оставь в покое.

      – Не говори так, – с болью в голосе говорит он, – я люблю тебя, мы справимся. Придумаем что-нибудь…

      В его словах нет уверенности. Я это чувствую – меня не провести – и слезы градом текут по моим щекам. Не будет нашего дома, не будет общей собаки,