Дурачок, или Эротический сон в августовскую ночь. Vysheslav Filevsky

и кажется, что всё хорошо – как надо: это естественная духовная среда, в которой не только можно, а и благодатно жить. И жизнь кажется столь замечательной, что так и тянет распространить её по всему миру… И удивляется сам себе человек: а чего это ему топор в воздухе висел? – Ошибся, видать, поклёп на жизнь навёл – выродок, отщепенец. И чистосердечно кается в мыслях своих перед народом.

      Так и тут. Если человек пребывает постоянно в молитве, а войдёт в бардак, пусть даже пустой – не по себе становится, и хочется побыстрее дверь закрыть с обратной стороны… Как-то так…

      Закрывать дверь было рано. К топору надеялся притерпеться. Поэтому быстро принял душ и нашёл в Интернете ближайший сетевой магазин для бедных… Ощущение грязи не пропало. То ли душ не был чистым, то ли вообще… Я глубоко вздохнул и подчинился судьбе…

      Найдя магазин, стал заходить к нему с тылу, как уличная собака к человеку подходит: мусорные баки искал – спасение пенсионеров. То есть прежде, чем за что-то платить, разумно выяснить, нельзя ли то же самое получить даром…

      Сторожей не было. Баки стояли… – Я к ним, но не без опаски: кто знает, какие сейчас порядки по поводу пожрать задарма?..

      Увидел – баки недавно опорожнялись. Кратко выругался. Но на дне одного всё же было несколько яблок и апельсинов… Ничего. Принёс поддон, два ящика. Один ящик бросил внутрь, чтобы вылезти, и спрыгнул в бак. Наполнил пакет: «Удача!» Выбросил его и следом сам вылез. Чуть-чуть только запачкался. Сторожей опять не обреталось. Даже насторожился: «К чему бы это?» … В студенческие годы на такой вопрос полагалось ответить: «Быть грозе». – И гроза не замедлила.

      Хотя магазин был ещё замкнут, трудовой день уже начался. Я пошёл назад, весьма довольный собой, благодаря великое Непостижимое за ниспослание «хлеба насущного». Дверь в производственное помещение была только прикрыта. Полюбопытствовал: «… Ма-ать вашу!..»

      Помещение оказалось просторным. Во всю длину его тянулись металличские столы в два ряда. На столах горы продуктов. А вокруг копошились люди в белых халатах. Тишина нарушалась только негромким нечленораздельным говором, подобным жужжанию. – На осиное гнездо похоже… «Наверняка приезжие», – подумал.

      Но дело не в осах, а в том, что каждое из этих, так сказать, насекомых скоро брало по фрукту-овощу, вдувало в него нечто громадным шприцем, а потом бросало в тележки на колёсах. Прямо же против дверной щели стояла и ёмкость, из которого шприцы пополняли. На ней я с ужасом прочёл преследующее меня слово «оптимизация». Рядом красовалась нарисованная рожица Кадерусселя. Выражение её было весьма ехидным. – «Хорошая сволочь, не наче».

      Тут одна из жирных ос, подошедшая к ёмкости со шприцем, заметила меня. Тыква её перекосилась. И она, направив шприц на меня, изо-всех сил нажала на поршень…

      Моё счастье, зелья там было мало – не долетело. Я дёрнулся прочь и, не рискуя быть дóгнанным, затих между баками. Осы тут же превратились