Редгонтлет. Или роман о восемнадцатом веке. Вальтер Скотт

не может и не желает помолиться.

      Барышня (тут я увидел, что она достаточно мила), вернулась, и со всей скромностью, без капли жеманства, произнесла благословенную молитву серебристым голосом с трогательной простотой – её щечки порозовели ровно настолько, чтобы показать, как они могут вспыхнуть в менее возвышенном случае.

      Теперь, если ты ждёшь от меня описания этой девушки, Алан Фэрфорд, чтобы иметь полное право посмеяться надо мной за то, что я отыскал мою Дульсинею в рыбацкой хижине у залива Солуэй, то вынужден тебя разочаровать, ибо, сказав, что она мила и трогательна, я большего к этому ничего не могу прибавить – она исчезла тотчас после произнесённой молитвы.

      Наш хозяин, пробормотав что-то о холодной погоде и пронизывающих ветрах на песчаных берегах Солуэя, видимо, не обращаясь ни к кому, наполнил мою тарелку жареной Мейбл рыбой с картофелем, что и составило всю нашу трапезу. Приправленная лимоном вместо уксуса, она мне показалась куда как вкусна; уверяю тебя, что все мои, даже самые крайние, мысли улетучились за превосходным ужином, во время которого мы не обмолвились ни единым словечком с моим новым другом, за исключением обыкновенной вежливости с его стороны по отношению к своему гостю без какой-либо угодливости, свойственной в таких случаях хозяевам независимо от того, сознательно они это делают, или нет. Он вёл себя, как светский лев, выспренний лендлорд, по отношению к нечаянному и незваному гостю, кой только из чувства собственного достоинства и законов вежливости принимает его, не удосуживая себя быть с ним доброжелательным и весёлым.

      Примечания

      1

      Принцу. (Примеч. автора)

      2

      ^*Прибыв в Париж, Чарльз Эдуард нашёл хороший прием у Людовика XV, но по заключении Ахенского мира в 1748 году, ему было велено покинуть Францию. Принц воспротивился, и был заключен в Венсенскую крепость. Позднее его выслали из Франции, и местом жительства принца стал Авиньон.

      3

      ^*Полнее обвинение д-ра Кинга звучит так: «Но самая одиозная часть его характера заключена в его любви к деньгам, пороке, который я не помню, чтобы наши историки вменяли его предкам, что является верным признаком ничтожества и глупости. Мне скажут в его оправдание, что принц в изгнании вынужден экономить на всём. Да, должен; и тем не менее, его кошелёк не может оскудеть до тех пор, пока в нём хоть что-то есть для друзей и соратников. Карл II во время изгнания делил последний пистоль среди кучки приверженцев.