Эвени Лумм. Аксиния Королёва

Саймона в этом доме походила на чердак: доски на полу и на стенах были ничем не покрыты и все в зазубринах, грубоватые; из мебели имелись маленький письменный столик, рядом с которым стояла табуретка с покосившейся ножкой, шкаф для одежды в углу комнаты и кровать, не всегда заправляемая мальчиком. Сама комната находилась на самом верху, на краю восточной части дома, которая была почти полностью оплетена растением; через крохотное круглое окошко свет почти не пробивался, поэтому в комнате царил полумрак.

      Рюкзак Саймон разбирал недолго, потому что не имел привычки брать с собой много вещей, и, разобравшись с ним в пару минут, побежал обратно вниз.

      Там дедушка Рональд уже разливал горячий чай, аромат которого распространялся по всей библиотеке, по изящным чашечкам с зелёно-золотистым узором, которые он употреблял только по особенным случаям. На столе, находившемся прямо позади места библиотекаря, были припасены ещё тёплые слоёные пирожки с яблоками: видно, что сегодня Саймона ждали.

      – Теперь уж точно рассказывай, – сказал дедушка, заметив спустившегося внука.

      – Сначала ты, – ответил Саймон, присаживаясь за стол и глубоко вдохнув, чтобы ещё полнее ощутить чайный аромат. – Чего у тебя нового?

      – Всё по-старому, – махнул рукой тот. – Сижу в кресле, уткнувшись в книгу, – тут он для виду даже ссутулился и сложил ладони книжечкой. – А как мама с папой?

      – У них всё хорошо. Передавали тебе привет.

      – Замечательно, – говорил дедушка. – Этот год, кстати, был очень удачным для меня в плане того, что мне удалось заработать немало денег, и я планирую организовать пристройку для хранения старых книг: многие из них уже не в том состоянии, чтобы их трепали посетители.

      – Но как же тебе удалось заработать денег, если, как ты говоришь, целый год просидел в своём кресле? – удивился Саймон.

      – Верно, просидел в кресле. Но, просиживая в нём, я стал писать свои книги. По-моему, я так и сказал: «Просидел в кресле, уткнувшись в книгу». Надо же как-то зарабатывать.

      – Ты пишешь книги ради денег? – с ещё большим изумлением и даже разочарованием спросил Саймон. Тема написания книг для него была особенно щекотлива. – Я всегда считал это чем-то…

      – А что мне ещё остаётся делать? – перебил мальчика тот. – Я ещё пробовал было заняться художествами, но быстро понял, что не моё.

      Тут разговор прервался появлением какой-то деловитой, на вид милой особы в сиреневой шляпке и с маленьким зонтиком под цвет головному убору; на руке её были бросающиеся в глаза, сверкающие часы, свет в которых отражался сотнями огоньков и немного резал глаза. Лицо её было не в меру накрашено, что придавало ей некоторое сходство с фарфоровой куклой, а волосы изящно закручены в локоны. Она, ненавязчиво покашляв, давала понять библиотекарю, что к нему пришёл посетитель.

      – Простите, – сказала она тоненьким музыкальным голосом. – Я могу взять эту книгу? –