Земля последней надежды – 1. Дети конопатого бога. Всеслав Чародей 2.1.. Виктор Некрас

и встретясь с ним взглядом, Рогволод невольно вздрогнул – столько обречённости и своеволия было во взгляде пленённого князя. Он глядел так, словно не он был в плену, а они, Рогволод и Блюссо, были в плену у него. Юный полоцкий княжич мало не попятился, но тут же овладел собой, вскинув голову – и по губам Готшалка, раздвинув светлые усы, скользнула мимолётная одобрительная улыбка. Вендский князь не знал, кто вырвал у него победу для Блюссо, но глядел на незнакомого мальчишку с одобрением и любопытством.

      Гудение голосов опричь, едва до того слышимое Рогволодом, вдруг стихло разом, и сменилось шелестом шагов. Княжич глянул через плечо и замер.

      Люди расступались.

      По открытому ими проходу от собора к развалинам княжьего терема шёл (хотя нет, не шёл – шествовал!) священник. В торжественном облачении – в белой льняной альбе, ярко-алой столе, с белым амиктом на голове, в вишнёвой с золотой вышивкой казуле поверх альбы, и плувиал бился на ветру за спиной синими крыльями, а плетёный пояс-цингулум раскачивался в такт шагам. Шествовал с позолоченным крестом в правой руке и с книгой в левой (неожиданно бросились в глаза тяжёлые серебряные застёжки на кожаной крышке книги). Словно собирался литургию служить.

      Может и собирался.

      Да только не до литургии было ныне мирянам, которые внезапно вспомнили, что ещё их отцы верили совсем в других богов.

      Не был трусом священник – смерть глядела на него сотнями глаз, мечей, топоров, сулиц и рогатин. Шёл, не сгибаясь, поджав тонкие губы на бритом лице и только вырезные ноздри тонкого породистого носа чуть раздувались с каждым шагом, выдавая волнение.

      Рогволод покосился в сторону, отыскивая волхва, который подсказывал ему кто есть кто, но волхва не было – он стоял около самого Блюссо, и княжий зять смотрел на волхва встревоженным взглядом, словно не знал, что ему делать.

      А, ну да, он же крещён! – вспомнил Рогволод с чувством какого-то превосходства. – Тот прелат ему по-прежнему духовный отец… не до конца, видать, отвергся от Христа Блюссо, коль не решается…

      Что именно не решается сделать Блюссо, полочанин додумать не успел – княжий зять заговорил:

      – Здравствуй, отец Иппо!

      – И ты здравствуй, Блюссо, – немедля ответил прелат. – Что за бесчинства ты творишь? К чему поднял такие толпы народа?

      Голос Иппо раскатился по площади, и люди на миг замерли в нерешительности – навыкли слушать прелата за годы правления Готшалка. Связанный князь поднял голову, в глазах его блеснула безумная надежда.

      Рогволод поймал взгляд Раха – гридень готов был действовать. Княжич коротко кивнул – прелата надо было остановить. Старшой только шевельнул рукой – и ратари с доленчанами хлынули из-за спины княжича, расталкивая толпу. Полетела на утоптанную глину дороги книга, выбирая из рук прелата, с его головы сорвали амикт, схватили и поволокли, пачкая пылью белоснежную