Земля последней надежды – 1. Дети конопатого бога. Всеслав Чародей 2.1.. Виктор Некрас

я дома, чтобы тебя учить.

      И зашагал резче.

      – А чего так далеко-то? – не унимался Невзор. Его голос невольно дрогнул – мальчишка впервой так далеко и надолго уходил из дому. Будь войский дом поближе к Полоцку – можно было бы хоть изредка дома бывать, а тут… когда ещё от Нарочи в Полоцк оказия будет. – Ведь от Полоцка до Нарочи вёрст, должно быть, двести будет…

      – Всего-то сто с небольшим, – коротко отозвался Несмеян, и усталый мальчишка умолк.

      И только когда отец и сын вновь остановились отдохнуть, Несмеян, тоже уже усталый, пояснил, глядя на яркое солнце над самыми верхушками леса:

      – Ближе к Полоцку, сыне, войских домов просто нет, – он вздохнул. – И потом, меня как раз в этом доме учили, так что… тебе туда прямая дорога.

      Он помолчал несколько времени, жуя хлеб с копчёным салом и запивая квасом, потом снова вздохнул:

      – Ладно, сыне. Давай костёр разводи. Здесь и заночуем.

      Костерок уютно потрескивал, разбрасывая искры и разгоняя темноту, подступающую со всех сторон. Мерещилось во тьме разное… Вот из-за дерева высунулась корявая лапа, вот из-за другого выглянули лешачьи глаза, мерцая зелёноватым огнём, мохнатые уши шевелятся, настороженно ловя каждый звук… А только Серый лежит недвижной мохнатой глыбой, спрятав меж лап морду – стало быть, никакой опасности нет.

      – Отче… – не выдержал, наконец, Невзор.

      – Ну чего? – отозвался Несмеян, не шевелясь тёмной глыбой на свеженарубленном лапнике.

      – А расскажи чего-нибудь…

      – Про что?

      – Ну… хоть вот по дом войский, что ли…

      Отец недовольно хмыкнул – рассказывать особенно Несмеян не умел и не любил.

      – Ладно. Про Испытание тебе расскажу.

      От его слов вдруг дохнуло чем-то древним и могущественным, какой-то седой стариной. Невзор поёжился – казалось, его даже здесь, на этой укромной поляне, нашли чьи-то глаза. Или даже так – Глаза.

      Издавна так повелось средь словенского языка – едва достигнет парень двенадцати лет, приходит ему пора первого взрослого испытания. И наречения взрослого имени.

      И скоро после того приходит время отроку идти в лесной войский дом, в волчье братство вступать.

      На целых три года уйдёшь ты, отрок, из рода. И будут тебя учить наставники всему, что умеют сами – скрадывать дичь и ворога, стрелять из лука и метать копьё, ходить в бой с мечом, топором и ножом, изучать зверьи и птичьи повадки. Жить одному в лесу. Распознавать следы. Бегать на лыжах, плавать нагому и в броне. Прятаться под водой, подолгу сидеть на речном дне с камышинкой во рту.

      Будешь ты, отрок, сам по себе, будешь свободен от громоздкого свода родовых правил. Но и заступы тебе никоторой ни от кого не будет. Как себя покажешь, таков и будешь после. Драчлив будешь, сговорятся против тебя и все вместе побьют. Смирён будешь – всегда на посылках тебе у вожаков быть. Выбирай.

      А Старые смотрят. Примечают, кто крепок, кто слаб, кто нагл, кто тих, кто честен, кто подл.

      И всё