Распятые. Серия Кровавый Навет. Татьяна Полозова

мне не хотелось подставлять Теренса. Он нередко помогал нам, и было бы неправильно отвернуться от него. Хотя, кому я вру, будь у нас с Кет шанс убежать отсюда, мы бы не оглядывались.

      Короче, на второй день нашей инквизиции, нас разделили на маленькие группы по двое, которые каждые полчаса должны были заглядывать к Деллому для интригующего разговора. Я ерзал на кожаном диване перед его кабинетом, дожидаясь, когда нас вызовут, и нервничал еще сильнее, видя неподдельное спокойствие Кет. Ей и, правда, было плевать? Она с увлеченностью читала психологический журнал, полностью погрузившись в свой маленький мир.

      Она дочитала статью и покосилась на меня, похожая на мою воспитательницу в детском саду. Я, что, измазался кашей?

      -Марлини, если ты не прекратишь, я надеру тебе задницу. – Строго сказала она.

      -Это будет верхом коммуникации. – Съязвил я, перебрасывая ногу на ногу.

      Кетрин положила журнал на место и, подвинувшись ко мне, поправила галстук.

      -Заткнись, Питер Герберт Марлини, или твоя дочь останется сиротой. – Прошипела она над моим ухом.

      Я поморщился и отодвинулся, уперевшись в твердый подлокотник дивана, пытаясь что-то возразить, но тут нас вызвали к Деллому.

      -Агенты Марлини и Робинсон, ведь так? – Уточнил он.

      Мы с Кетрин разом кивнули.

      В общем-то его кабинет был достаточно милым и я тут же представил себе, как бы я выглядел в нем, если бы не оставил юридическую практику. Да уж куда мне со своими ручищами в фарфоровую лавку! Цельный вылитый рабочий стол из белого пластика, на котором лежал только белый планшет с закрепленными бумагами и автоматическая ручка. Позади стеллажи с книгами, в основном по психологии, конечно, но была и художественная литература, причем, как я понял по обложкам, многие на французском языке. Кет, видимо, тоже обратила на это внимание.

      -Увлекаетесь французской литературой, мистер Деллом? – Вежливо поинтересовалась она, разглядывая книжные полки.

      -О, да. Люблю французскую культуру. Очень утонченная, как Вы думаете? – Он бегло оглянулся назад, тут же вернув взгляд Кет.

      -Я наполовину француженка. По материнской линии. – Коротко ответила моя напарница.

      Деллом удивленно поднял брови.

      -Voici comment! C'est intéressant! Avez-vous déjà été en France?3

      -Bien sûr. Beaucoup de fois. Ma grand-mère a émigré de retour au pays, après que sa fille, ma mère a grandi et acquis par la famille. De sorte que nous avec le frère de presque tous les étés passaient dans la banlieue de Toulouse4.

      Меня чуть не закоротило, когда они начали говорить на французском. Эй, ребята, мне выйти?! Я бросил ненавистный взгляд на психолога, но тот так жадно хватал слова, вылетающие с губ моей напарницы, что даже если бы я сплясал здесь сиртаки, вряд ли бы заметил. Хотя, как я могу его обвинять? Я и сам готов был питаться только ее словами. Пить их с ее губ. Ох…, успокойся, Марлини, держи себя в руках, пока еще можешь. Мне бы не хотелось, чтобы для всех стало очевидным последствие моей с Кет коммуникации, вернее, ее влияние на меня. Колючее чувство ревности защемило где-то в межреберье.

      -À propos, je suis allé

3

Вот как! Это интересно? Вы бывали во Франции? (Прим. Авт.)

4

Конечно. Много раз. Моя бабушка перебралась обратно на родину, после того, как ее дочь – моя мать выросла и обзавелась семьей. Так что мы с братом почти каждое лето проводили в пригороде Тулузы. (Прим. Авт.)