Распятые. Серия Кровавый Навет. Татьяна Полозова

не был сторонником стандартов, но моя ухмылка, когда Кетрин спросила меня, как эта пряная веточка с мелкими беленькими цветочками оказалась над нашим порогом, была такой интригующей. Во всяком случае, я на это надеялся.

      Женщина выдохнула и снова принялась стучать пальцами по клавиатуре. В помещении было ужасно душно, что было вызвано перебоями в центральной теплосети, из-за чего отопление стало более интенсивным, и эта духота с каждой секундой все сильнее нагнеталась, а открытые окна под потолком не могли помочь.

      Агент сидела в тонкой белой рубашке без рукавов и твидовой юбке бежевого цвета. Она уже скинула жакет от костюма и туфли на высоком каблуке и сидела босиком, то и дело, подергивая пальчиками в раздумьях над отчетом. Ногти на руках и ногах были выкрашены одним еле заметным розовым лаком с небольшим переливом. Ее кожа приняла легкий оттенок корицы благодаря паре посещений солярия перед новогодними праздниками.

      В последние недели работа заключалась не только в поисках улик и поимках убийц, но и что было самое противное для нас обоих, в двухнедельном тренинге для агентов ФБР, проводившимся в Нью-Йорке. Вообще-то, мы должны были пройти этот тренинг вместе с Оливером, но тот, каким-то чудесным образом отбрехался от этой каторги, заявив, что на него должны ехать только начальник отдела (я) и новичок (Кетрин), а ему там делать нечего, ибо он недавно был на подобном семинаре. Неизвестно продал ли Оливер душу дьяволу, за исполнение такой просьбы, но Теренс, действительно, послал на семинар только Кет и меня.

      Она работала в ФБР уже не первый год и за это время смогла проявить себя как отличный агент, к ее помощи, как к социальному антропологу и этнологу, прибегали не только в отделе особо тяжких преступлений. Ее неоднократно отмечало начальство, как одного из лучших агентов, особенно с учетом того, что ей не было и тридцати. Но для того, чтобы доказать свой профессионализм ей приходилось каждый день по одному кирпичику воздвигать вокруг себя непробиваемую стену, в которой не было даже окошечка, чтобы заглянуть в ее душу. Но и эта стена плохо помогала от нападок тех, кто обвинял в ее успехах лишь родство с одним из лучших агентов Бюро и бывшим заместителем директора – Чарльзом Робинсон, причем мало кого заботил факт, что сам Чарльз Робинсон уже несколько лет покоился в могиле.

      Но и с этим Кет привыкла мириться. Робинсон просто молча проходила мимо, когда за ее спиной шептались о ее новом костюме, или о том, что на самом деле мы делали в очередной командировке куда-нибудь в Айдахо. Вот уж что-что, а наши отношения были нескончаемым предметом сплетен. «А вы видели, как он на нее смотрел вчера в коридоре?», «Я своими глазами видела, как он подвозил ее», «Они спят с первого дня знакомства!». Я поначалу довольно резко реагировал на эти сплетни, но увидев показное безразличие Кетрин, стал уподобляться ее примеру. Она просто усмехалась и говорила: «Если бы они знали правду, Марлини» и целовала меня в щеку, если не было свидетелей. Тем не менее, это только усиливало поток сплетен, и каждая новая их командировка вызывала его новую волну.

      Только я-то знал, насколько болезненна для нее эта тема. Хотя в рамках офиса она никогда не показывала своего недовольства, но как только мы выезжали куда-нибудь в командировку и там очередной хозяин мотеля предлагал нам общий номер, вся ненависть и злость огромным неостановимым потоком выливалась именно на него. Мне даже было жалко этих ничего не подозревающих людей. Но возвратившись в Вашингтон, все опять становилось на свои места. Кетрин снова становилась агентом Робинсон. Я так любил эти командировки именно потому, что там она была просто Кет. Нет, я, конечно, так называл ее так и в офисе, но в командировках, она была Кет не просто по имени, а по характеру, по поведению, по отношению ко мне, в отношениях со мной. Я всегда хотел спросить ее, почему она так ведет себя и почему так кардинально меняется ее поведение, но увидев строгую, официальную Кетрин Робинсон не решался спросить.

      ***

      Я уже допечатывала последние строки своего отчета, когда в кабинет, как бешеные влетели Марлини и Уинстер, живо спорящие о чем-то. Их перевозбужденный вид явно говорил о том, что они опять отрыли какое-то дело.

      –Привет! – Мило улыбнулась им я.

      –Привет, сладкая! – Неожиданно сам для себя ответил Питер, чем вызвал у меня недоумение. Он никогда меня так не называл. И моя вздернутая вверх бровь откровенно свидетельствовала об удивлении. Даже Оливер на минуту остановился на пороге, переминая в руках папку.

      –Что у тебя, там? – Отвлеклась, указывая на пакет в его руках.

      –Это наша новая работа! – Ответил Питер.

      –Да ладно, Шерлок, а я уж думала, что ты принесешь мне обручальное кольцо! – Выпалила я, сама смутившись от своих слов. – Прости. – Тут же добавила я, поймав не менее шокированный взгляд Питера. Кто пустил по вентиляции газ, провоцирующий на глупости?

      –Ладно, расскажите мне, что там за дело? – Снова приняла я строгий вид.

      Я слышала, как Марлини тяжело вздохнул, видимо, от того, что так и не смог настроить проектор.

      –Дело вот в чем, – начал Оливер, – уже почти два месяца происходят загадочные убийства – какой-то сумасшедший убивает