Сотник. Кузнечик. Евгений Красницкий

вскипела, – неужто не понятно?

      Тимка опешил.

      – Я спрашиваю, резать что? Дерево?

      – Ага. Дерево. Вон дубы сидят, кашу трескают!

      «Дубы» засопели и слегка поёжились.

      Наставник сдержанно улыбнулся.

      – Стрелу вынуть. А бывает, и палец отъять. Лекарка она, – пояснил он. – А ты, Юлия, не кипятись, видишь, Кузнечик по делу спрашивает.

      Девчонка мгновенно успокоилась и выжидающе уставилась на Тимофея. Не ответить было нельзя.

      – Такие ножи я не точил. Но как деда делал, видел… – мальчик внимательно присмотрелся к лезвию. – Этот совсем не правильно заточен. Наклепать бы его. И круг надо…

      – Так в кузне есть, – Кузька умоляюще посмотрел на наставника. – А Юльке этот нож к завтрему нужен, она мне им уже все уши прожужжала.

      Макар глянул на ёрзающего от возбуждения Кузьму. Не уснет ведь, пока не увидит. Собственно, то, что он хотел, он у мальца узнал, а Кузька нового ничего не скажет. Но ведь и самому любопытно же!

      – Значит, так, разведка. Марш спать, вам завтра со Стервом выходить ни свет ни заря… – наставник обернулся к Кузьме. – Кузнечика забирай, нож лекарке наточите, раз ей на завтра надо. А я следом подойду.

      Кузьма уложил нож обратно в карман укладки и, свернув, засунул в сумки. Кузнечик покачал головой.

      – Там, где ножи – мой струмент, а там, где молотки – дедов.

      – А какая разница? – простодушно удивился Федька. – Теперь он весь твой.

      – Большая, – буркнул Тимка. – Своим инструментом я умею. А дедовым – только знаю.

      Федька недоуменно уставился на Кузнечика. Макар уважительно посмотрел на Тимофея и вдруг предложил:

      – А давай я навешу на тебя и самострел, и лук десятника Луки, а ещё кистень, меч и сулицу дам. Что выйдет?

      – Ага, – догадался кто-то из близняшек. – Ничего не будет, потому что ничем пользоваться толком не умеешь. Сначала одно выучи, а потом за другое берись.

      Тимка кивнул.

      – Кажный струмент для своих нужд сделан и на своё дело заточен. Надо сначала одним научиться, а за другой браться, только если первый нужную работу сделать не сумеет. Иначе ты не работой занят будешь, а железками играться. А потому всяк инструмент на своём месте быть должон, – мальчик вздохнул и тихо добавил: – Деда так всегда говорил.

      Кузьма переложил свёртки, закинул на плечо дедову суму, отдал Тимке его собственную.

      – Ну, пошли, Кузнечик.

      Войдя в кузницу, Макар огляделся, обогнул позабытый всеми горн, тускло мерцающий углями, и направился к ярко освещённому свечами столу, вокруг которого все и собрались.

      Кузнечик, присев возле него, примеривался одним глазом к ножу, который пытался уложить на полукруглый металлический брус так, чтоб на просвет не было видно никакой щели. Кузьма, почти улегшись брюхом на столешницу, пытался отследить тонкости процесса. Юлька, раскрасневшись от произошедшего, видимо, только что бурного разговора, поджав губы, восседала на трехногом табурете. Табурет тот был изобретен Михаилом, командиром Младшей