Парящая для дракона. Марина Эльденберт

как «Фа», и следом раздается хруст. Девчонки на первом ряду хихикают, и по аудитории проносятся смешки. Ферн Баргман открывает было рот, потом закрывает и снова поворачивается к голограмме.

      – Так вот, если вы хотите сдать мне зачет, – это звучит почти угрожающе, и смешки сразу стихают, – вам придется…

      – Принести жертву богам теории вероятностей. – Ринара произносит это еле слышно, но я все равно улыбаюсь. – Скажи, с тобой сейчас клево дружить?

      Я улыбаюсь еще шире. Ринни – одна из тех людей, кому совершенно без разницы статусы и ранги. В том, что ее дружба искренняя, я никогда не сомневалась, и не стану.

      – Ешь леденец, – говорит она, все так же, одними губами. – И слушай. Не его. Меня.

      Леденец оказывается кисло-сладким, и мне сразу хочется пить. Кислоты в нем столько, что он может перебить даже вкус лици, самого кислючего фрукта, который мне когда-либо доводилось пробовать.

      – Так вот, – говорит она, проследив мой устремленный на кольцо взгляд, – Сэфл сделал мне предложение.

      – Что?!

      – Очешуеть, да. Его предки были не в восторге, и если честно, я думала, они нам все испортят, но тут вышла эта реформа, – Ринни крутит кольцо, – и… вот так все и случилось.

      – Поздравляю! – искренне говорю я.

      Ринни и Сэфл встречались три года. Он ненамного ее старше, но он – иртхан, и выглядит по-мужски круто. Если честно, сомневаюсь, что им могли что-то испортить, потому что Сэфл решил – Сэфл сделал. Он мергхандар, военнообязанный, причем довольно высокого ранга. И то, что его родители видели в невестах сына иртханессу, для него не играет никакой роли.

      – Вообще нормально так, да? – продолжает рассуждать Ринни. – Раньше связь иртхана с обычной женщиной считалась чем-то гораздо худшим, чем связь иртхана с виари[1].

      Я чудом не давлюсь леденцом.

      – Так что знаешь, я, пожалуй, и на следующих выборах поддержу Ландерстерга. – Она смотрит на голограмму, вокруг которой бегает преподаватель и плавают закорючки математических формул. – Чего и тебе советую. Хотя ты теперь точно в его лагере, да?

      Я глотаю леденец. Целиком. Он застревает у меня в горле, и все, что я могу сделать – это сдавленно икнуть.

      – Что? – интересуется Ринни.

      – Ничего. – Мой голос напоминает шипение, но леденец уже прошел куда надо. – Все в порядке.

      – Ты сегодня это уже второй раз говоришь. Ты знала, что по статистике те, кто чаще всего говорит «Все в порядке», обычно совершенно не в порядке? Шучу, расслабься!

      Ринни счастлива, и верный признак того, что она счастлива – как раз то, что она говорит без умолку. Для меня наблюдать за такой Рин сплошное удовольствие, вдвойне удовольствие думать о том, что скоро они с Сэфлом станут мужем и женой. Только сейчас я понимаю, что еще ничего не сказала про «Эрвилль де Олис», открываю было рот, но тут же его закрываю.

      Не хочу говорить, пока не будет решен вопрос с Ландерстергом.

      – Мы сегодня идем на каток, – говорит она. – Хочешь с нами?

      Хочу! Я действительно туда безумно хочу, не говоря уже о том, что хочу пойти на каток