Лунный плен. Екатерина Лоринова

взглядом истайра, который словно видел мои страхи насквозь. Перед ним стояла не императрица Снартари, а бледная перепуганная девчонка. Человеческая девчонка… Все это я ясно увидела в его глазах.

      – Что ж, ведите меня к ней, – собрав все свое мужество, я обратилась к эльфу, которого супруг назначил моим палачом, – я готова.

      Внезапно, как шквал в Блуждающих Долинах, на меня обрушилось полное осознание своей беспечности. Пойти с представителем лунных эльфов – расы, почти все кланы которой с империей на ножах? Без гвардейцев? Непростительная оплошность. Вспомнить значение символа, серебрившегося у Рэмиса на груди, не получалось, или же жрецы еще не успели вбить мне это в голову.

      – Луна свидетель, я связан клятвой и не могу выбрать другую виверну, – истайр, очевидно, пришел к каким-то выводам, – но есть один способ…, – он улыбнулся своим мыслям, и от этой улыбки сердце робко трепыхнулось, – хорошо, что Вы готовы войти в историю и стать первой леди, не побоявшейся оседлать непокорную виверну.

      Я покраснела, как от первой похвалы на подмостках балаганчика, и порадовалась, что эльф снова ушел вперед и не стал свидетелем моего смущения.

      …– Виверны обладают зачатками разума и вполне сносно понимают наш язык, – наставлял мастер по пути, – не советую говорить о них в их присутствии и как-либо осуждающе. Важно приветствовать легким поклоном – не кивком и не поясным, а самым обычным. Как равный равного. Вопреки мнению имперцев, над виверной не может быть хозяина, она признает только товарища и друга.

      Эти слова пришлись мне по душе. Товарищ и друг… Даже шанса на дружбу я лишилась, переступив порог императорского дворца. Феликс сменял моих служанок каждый месяц, чтобы я ни к кому не успела привязаться, а от высокородных эльфиек зубы сводило – от сладкой патоки их речей в лицо и яда за спиной. Дружба… Может, в этом секрет легендарного мастерства истайров, а не в магии? Да, знал бы император о моих неподобающих мыслях, сразу бы отправил на корм.

      Через четверть часа быстрой ходьбы эльф открывал ворота ангара – три человеческих роста листового железа, за которым бушевал небольшой ураган. Тревога вернулась, но панического ужаса, что вызвали во мне слова Феликса о тренировках, я, к глубочайшему своему удивлению, не ощущала. Легкий страх уколол, лишь когда ворота поддались, и истайра поглотила тьма ангара. Спустя вечность мучительно ожидания он выехал верхом на присмиревшей виверне – ящерица изучала меня малиновыми глазами с вертикальным зрачком, но агрессии не проявляла. Передние лапки, похожие на куриные и являющиеся таким же рудиментом, как неразвитые кожистые крылья, согнулись в подобии преклоненных колен. Почувствовала во мне Отмеченную? Или подчиняется приказам истайра?

      Памятуя о совете последнего, я отвесила легкий поклон. Виверна продолжала изучать меня неморгающим взглядом, но эльф одобрительно склонил голову.

      – Подойдите, миледи.

      Я опасливо приближалась, глядя на шипастый круп ящера, в полтора раза выше, чем у лучшей лошади из императорских конюшен. Допустим, виверна