Русский путь братьев Киреевских. А. Малышевский

со мною мир великий, чуждый скуки,

      Неистощимые сокровища науки,

      Запасы чистого привольного труда

      И мыслей творческих, не тяжких никогда!

      Как сладостно душе свободно-одинокой

      Героя своего обдумывать! Глубоко,

      Решительно в него влюбленная, она

      Цветет, гордится им, им дышит, им полна;

      Везде ему черты родные собирает;

      Как нежно, пламенно, как искренно желает,

      Да выйдет он, ее любимец, пред людей

      В достоинстве своем и в красоте своей,

      Таков, как должен быть он весь душой и телом,

      И ростом, и лицом; тот самый словом, делом,

      Осанкой, поступью, и с тем копьем в руке,

      И в том же панцире, и в том же шишаке!

      Короток мой обед; нехитрых сельских брашен

      Здоровой прелестью мой скромный стол украшен

      И не качается от пьяного вина;

      Не долог, не спесив мой отдых, тень одна,

      И тень стигийская бывалой крепкой лени,

      Я просыпаюся для тех же упражнений

      Иль, предан легкому раздумью и мечтам,

      Гуляю наобум по долам и горам.

      Но где же ты, мой Петр, скажи? Ужели снова

      Оставил тишину родительского крова

      И снова на чужих, далеких берегах

      Один, у мыслящей Германии в гостях,

      Сидишь, препогружен своей послушной думой

      Во глубь премудрости туманной и угрюмой?

      Или спешишь в Карлсбад – здоровье освежать

      Бездельем, воздухом, движеньем? Иль опять,

      Своенародности подвижник просвещенный,

      С ученым фонарем истории, смиренно

      Ты древлерусские обходишь города,

      Деятелен, и мил, и одинак всегда?

      О! дозовусь ли я тебя, мой несравненный,

      В мои края и в мой приют благословенный?

      Со мною ждут тебя свобода и покой —

      Две добродетели судьбы моей простой,

      Уединение, ленивки пуховые,

      Халат, рабочий стол и книги выписные.

      Ты здесь найдешь пруды, болота и леса,

      Ружье и умного охотничьего пса.

      Здесь благодатное убежище поэта

      От пошлости градской и треволнений света:

      Мы будем чувствовать и мыслить, и мечтать,

      Былые, светлые надежды пробуждать,

      И, обновленные еще живей и краше,

      Они воспламенят воображенье наше,

      И снова будет мир пленительный готов

      Для розысков твоих и для моих стихов![413]

      Ты крепкий, праведный стоятель

      За Русь и славу праотцов,

      Почтенный старец-собиратель

      Старинных песен и стихов!

      Да будет тих и беспечален

      И полон счастливых забот,

      И благодатно достохвален,

      И мил тебе твой новый год!

      В твоем спасительном приюте

      Да процветет ученый труд,

      И недоступен всякой смуте

      Да будет он; да не войдут

      К тебе ни раб царя Додона,

      Ни добросовестный шпион,

      Ни проповедник Вавилона[414],

      Ни вредоносный ихневмон

413

Там же. С. 144–145.

414

То есть западник, возможно, Т. Н. Грановский.