Любовь – не сахар, сахар – не любовь (сборник). Лада Лузина

Ее фраза «Ты – животное женского пола!» посеяла во мне прочный комплекс. Я стала стесняться своих порывов, своих чувств, я уже не верила в свою способность любить. Не верила ни в любовь, ни в дружбу, после того как женщина, которую я считала подругой, использовала меня так небрежно и хладнокровно для своих абстрактных умозрительных целей. Счастливое опьянение двух лучезарных недель на Феоленте обернулось долгим тошнотворным похмельем – отравлением души.

      «Так прощаемся мы с серебристой, самою заветною мечтой…» – ныла в голове насмерть прилипшая песня. Но мелодия ее изменилась, стала обреченной, как похоронный марш.

      Общие знакомые рассказывали, что Линда встречается сейчас с другим – каким-то застегнутым на все пуговицы банкиром. Интересно, ставит ли она над ним свои эксперименты? И кто из подруг стал ее новой жертвой: Таня, Оля, Ира? Нет, Ира вряд ли, ведь именно она дала в свое время Линде адрес ведьмы и она же продиктовала его мне. «Линда сказала, что хочет приворожить к себе жениха, – охотно насплетничала приятельница. – Но ведьма, видно, попалась некачественная, после ее ворожбы они и двух недель вместе не прожили. Зря ты туда идешь…»

      Я не знала, зачем иду к ней. Снег лез за ворот куртки, бил по лицу. Я вынула занемевшую руку из железной от мороза перчатки и нажала код подъезда – «333». Парадное открылось. Третий этаж. 33-я квартира – сплошные тройки. Спасибо, хоть не шестерки. На двери сияла золоченая табличка с надписью:

      Иванна Карамазова

      Неожиданные изыски для тетки-вещуньи.

      А может, она вовсе не тетка, а высокая рыжеволосая красавица с болотно-зелеными косыми глазами?

      Я позвонила, как было оговорено: раз, два, три. В ответ раздался мощный собачий бас (естественно, у ведьм всегда кошки или собаки!). Я услышала сбивчивые шаги. Голос:

      – Кто там?

      – Назначено. – Где-то я уже слышала это?

      Двери открылись. На пороге стояла не тетка и отнюдь не красавица – худая вострая девица в шелковой пижаме и золоченых восточных тапочках с загнутыми носками. На растрепанной голове угнездилась нелепая черная шапочка, похожая на тюбетейку без рисунка. В полусогнутой руке барышня держала сладко-пахучую сигарету «Captain black».

      Смерив меня прищуренным взглядом, девица махнула рукой: «Заходи». В двух шагах от нее сидел здоровенный черный ньюфаундленд и оптимистично вилял хвостом.

      – Он не кусается, – бросила хозяйка. – Раздевайся и давай в комнату.

      Оставив меня у вешалки, она почапала куда-то в глубь квартиры, обернулась и кинула небрежно:

      – Ты за рулем?

      – Нет, – ответила я задубевшим на морозе голосом.

      – Тогда сейчас согрею тебе вина, оттаешь. Ну и морозище на улице!

      Неужели она колдунья?

      Квартира была старой, с чрезмерно высокими, укутанными пушистой паутиной, потолками. В комнате горел камин. Такой огромный (прямо как в кино!), что даже я, при своем немалом росте, едва доставала подбородком до каминной полки. Карамазова склонилась над небольшим столиком, заставленным бесчисленным