Любовь – не сахар, сахар – не любовь (сборник). Лада Лузина

не существует.

      – Линда твоя и от любви сертификат качества требует. Не понимает, что любовь – как море, и жизнь – как море… То, что таится в его глубине, часто не видно глазу! И в путеводителях не указано, и в учебниках не написано, а оно есть все равно. Ты ведь тоже наверняка не раз себе говорила: «Это была не любовь!», а в глубине души все равно его любила. И сейчас любишь. Потому и на других смотреть не можешь.

      – Что же теперь делать? – жалобно пискнула я.

      – А ничего, – развела руками психоаналитическая ведьма.

      – Почему?

      – А потому, что Шурик твой ко мне уже приходил, – растянула она губы в улыбке. – Я ему все рассказала. Он, бедный, тоже руки заламывал: «Что теперь делать? Маша квартиру сменила, я ее найти не могу!» А я ему говорю: «Расслабься! Без всякого волшебства, как психолог, предсказываю – барышня твоя еще придет ко мне. Здесь ты ее и отыщешь, сердцем почувствуешь и примчишься…»

      – А вдруг не почувствует? – забеспокоилась я.

      – Почувствует, – рассмеялась Карамазова. – Мы на волшебство полагаться не будем, я ему сейчас на мобильный позвоню.

      * * *

      Я вышла из дома. Машина, стоявшая у подъезда, подмигнула мне фарами. Открыв дверцу, я села на переднее сиденье.

      – Гав! – приветствовали меня сзади.

      – Это Семка? – обрадовалась я. – Как он вырос!

      – Зато я совсем зачах, – довольно заныл Шурик. Но вид у него был самый цветущий и счастливый. Он смотрел на меня, как на седьмое чудо света, не отрывая глаз. По его круглому лицу растекалась радостная улыбка.

      – Как ты быстро приехал…

      – Знаешь, сердцем почувствовал…

      Я иронично улыбнулась.

      – Честное слово, – стал убеждать он. – Звонок Иванны догнал меня уже по дороге.

      – Я верю, верю…

      – А знаешь, какой сегодня праздник? – встрепенулся он вдруг. – Черт, это же чудо, что мы с тобой встретились именно сегодня!

      – Ну! – подначила я его.

      – 29 октября – международный день Черного моря!

      – Ура! – заорала я.

      Он сгреб меня в охапку. И как тогда, на Феоленте, взрыв тепла пожаром разорвался в моем сумасшедшем от счастья животе.

      И хриплый шалый голос капитана Флинта запел во всю свою луженую ликующую глотку…

      И в беде, и в радости, и в горе

      Только чуточку прищурь глаза, —

      В флибустьерском, синем-синем море

      Бригантина подымает паруса!

      * * *

      Иванна Карамазова сидела за письменным столом.

      Небрежно подбрасывая парчовый тапочек на ноге, ведьма открыла ящик, помеченный буквой «П», и, с секунду порывшись в нем, вытащила из вороха фотографий две: паспортно-серьезного Шурика и растрепанную, разнеженную солнцем Машу на фоне морского побережья. В груди у них обоих была видна явственная, обожженная по краям дыра от иглы.

      Подушка с большими цыганскими иголками лежала рядом. Неизвестно почему они были выкрашены в разные цвета: черный, синий, золотой, лиловый. Вздохнув,