Мечтатели Бродвея. Том 1. Ужин с Кэри Грантом. Малика Ферджух

Уитти окинула гостя оценивающим взглядом.

      – Вы принесли мне свежую спаржу для Дракона?

      Шик опередила его.

      – Проголодалась я от этих разговоров. Что-нибудь осталось в леднике?

      – Лед для похмельной головы и муравьи.

      Молодой человек опустил чемодан на пол.

      – Меня зовут Джосли́н Бруйя́р, я новый жилец, и я не привез, увы, никакой спаржи, – выпалил он единым духом.

      Так уж повелось, следовала пауза, когда он называл свою фамилию. Во Франции он к этому привык – смешно называться Туманом[6]. Но… здесь, в Нью-Йорке? По-английски «Бруйяр» вроде бы ничего не значит.

      – Джос-ли́н?

      Шик повторила имя так, как произнес его он сам, на французский манер.

      – …ЛИН? – прыснула Манхэттен, хотя, что касается имени, чья бы корова мычала.

      В дальнем конце гостиной открылась дверь, и вошла четвертая девушка.

      – Мисс Фелисити? – позвала она. – Ваша ванна готова.

      – Будь добра, принеси мне ее сюда, – рассеянно откликнулась Шик.

      Тревожный звоночек тренькнул в мозгу Джослина Бруйяра. Словно не дающий покоя вопрос. Важный вопрос. Его мама называла это «Алиса увидела Белого Кролика»… Ну и в какую нору он бежал?

      Тут перед ним встала Истер Уитти.

      – Как, вы сказали, вас зовут?

      – Джослин Бруйяр. Я приехал из Парижа.

      Он рискнул улыбнуться, но улыбка вышла до того унылой, что получить такую в свой адрес ему самому не хотелось бы.

      – А вас? Как вас зовут? – спросил он последнюю девушку.

      – Меня… Че́рити, – ответила она с опозданием на такт, словно ей нужно было время подумать, и заправила в прическу крутой каштановый завиток, свесившийся на щеку.

      Черити. В учебниках английского американок звали Джейн, Мэри, Энн, Эмили. Уж никак не Шик или Черити, не Истер Уитти и не Манхэттен. И даже не Хэдли – разве что у Хемингуэя.

      Он скромно потупился. Если бы только поймать этого окаянного Кролика и улепетывающий с ним вопрос!

      – Я сбегаю за миссис Мерл, – предложила Истер Уитти тоном заботливой сиделки.

      – Я сама!

      Шик скрылась. Манхэттен поправила полотенце на голове.

      – Берегите Землю и пароходы, – фыркнула она загадочно. – Чтобы не иссякли наши источники снабжения сильным полом.

      – Ну, я пошла к плите, – сказала Истер Уитти.

      Но уйти и не подумала. Она чего-то ждала, как ждут темноты, чтобы увидеть огни фейерверка.

      – Выпьете что-нибудь? – приветливо улыбнулась она. – Девушкам миссис Мерл запрещает спиртное, но молодым людям… У вас, французов, наверно, свои вкусы?.. Ну же, говорите! – повысила она голос, скрывшись в стенном шкафу до завязок передника. – Осталась текила. Если с лимоном, текила – просто дар Божий. Как младенцы. Ну, я пойду…

      И опять Истер Уитти никуда не пошла. Приближались чьи-то шаги.

      – Миссис Мерл, нам надо сообщить вам кое-что, – почти кричала Шик (должно быть, хотела их предупредить) в холле.

      Миссис Мерл была пока лишь китайской

6

Бруйяр (фр. brouillard) – туман.